Кремлевский кудесник - lanpirot

— Хуже! — Я плюхнулся рядом с подчинёнными на свободный стул. — Нам поставлена новая задача. Прямо сейчас.

Я кратко, без лишних эмоций, изложил суть. Убитый маньяк, похищенные дети, прошедшие сроки — больше полутора суток, бесполезность стандартного протокола чтения памяти. Их лица становились всё мрачнее. Но когда я дошел до сути, до того самого «нестандартного» предложения, в лаборатории снова воцарилась гробовая тишина.

— Повтори, — Михаил с тихим стуком положил на стол какой-то прибор, что держал в руках. — Я, кажется, ослышался. Ты хочешь попробовать что? Оживить этот старый труп? Родион Константинович, а не много ли вы на себя берёте? — неожиданно и иронично перешёл он на «вы». — Вы не Создатель всего сущего, а мы с Лёвой не ваши ангелы, и даже не реинкарнации Иисуса Христа. Это невозможно в принципе! Как медик вам это говорю!

— Не оживить, Миша, — возразил я. — А всего лишь запустить базовые функции. Сердце, легкие, кровообращение. Хотя бы на время. Чтобы получить работающий мозг, а не кусок разлагающегося дерьма.

— Это бред, Родион Константинович! Кхе-кхе! — Михаил зашелся в скептическом кашле. — Мы не вивисекторы средневековья! Не доктора Франкенштейны! Мы — ученые! Пусть и действуем… особыми методами. То, что ты предлагаешь, противоречит всем законам природы: биологии, химии, физики, да и просто здравого смысла!

[1] Крючков Владимир Александрович, на данный момент начальник ПГУ КГБ ССР при СМ СССР; Будущий Председатель КГБ СССР (1988–1991) и член ГКЧП СССР (18–21 августа 1991). Один из ближайших соратников Юрия Андропова.

Глава 15

В общем-то Трофимов был прав — мне тоже всё это казалось бы натуральным сумасшествием, если бы не одно маленькое «но» — моя история попадания в это тело и в это время, стояло в этом же безумном ряду.

— Многих учёных, намного опередивших своё время, тоже считали сумасшедшими, — парировал я, хотя сам в глубине души тоже весьма сомневался в успешном результате. — Я не говорю, что это сработает, Миша. Просто это — единственный шанс. Считаешь, что лучше вообще не дёргаться?

— Да какой это шанс, Родион? Заведомо нереальный…

— А ты принцип ответственности товарища Сталина помнишь? — спросил я его в лоб. — Не согласен — критикуй, критикуешь — предлагай, предлагаешь — делай, делаешь — отвечай[1]! Есть у тебя что предложить, Миша?

— У меня нет предложений, — потупился Трофимов.

— Раз нет, тогда действуем по предложенной методике, — подытожил я. — Только времени у нас в обрез, мужики! Дети могут погибнуть!

— А что за методика? — спросил Дынников.

— Из тех самых архивов доцента Разуваева, — ответил я. — Проект «Лазарь».

Я взял в руки свою тетрадь с записями и нашел нужное место. И когда я начал зачитывать отрывочные данные: принцип резонансной стимуляции клеточных мембран, гипотезу об остаточной энергии в митохондриях, химические формулы того адского коктейля, что должен был заменить трупу кровь, Лёва присвистнул от изумления, а Михаил перестал возмущаться и сел.

— Черт возьми! — выругался он. — Хоть и звучит бредово, но здесь присутствует какая-то безумная гениальность. Этот доцент проверял свою теорию на практике?

— В архиве были указаны даты экспериментов на подопытных животных. Опыты проходили с разным успехом. Но лабораторный журнал первичной фиксации в документах отсутствует.

— А основные этапы эксперимента, я так понимаю, там имеются? — спросил Михаил.

— Только в общих чертах, — ответил я. — Нам нужно будет довести до ума его методику…

— И у нас на всё про всё всего лишь несколько дней? — Покачал головой мой рыжий помощник.

— Верно! — кивнул я. — Время на раздумья нет. Дети долго не продержаться без воды и еды. Мы, возможно, их последняя надежда. Готовьте всё к приему тела. Лёва, в моей тетрадке есть описание — нужно собрать генератор высоковольтных коротковолновых импульсов, по предложенным схемам. У нас имеется дефибриллятор?

— Я у медиков ДИ-03[2] видел, — сообщил Лёва.

— Можешь его взять за основу…

— Так они мне его и отдали, — произнёс Дынников.

— Посылай всех… к Яковлеву, — нервно произнёс я. — Он нам карт-бланш на все дал — если что, сразу к нему.

— Понял, — коротко кивнул Лёва.

— Миш, это и тебя касается, — обратил я своё внимание на рыжего МНСа. — В тетради есть формулы препаратов и реактивов, которые нам понадобятся. За всем необходимым…

— Я понял — к Яковлеву, — кивнул Трофимов. — Шеф, ты явно что-то вспомнил?

— Никаких личных воспоминаний, — мотнул я головой. — Жену, бывшую, и сына не помню.

— Зато профессиональный опыт, похоже, прорывается сквозь амнезию! — заметил Михаил. — Вон, как ты лихо всё по полочкам раскидал — настоящий шеф!

— Короче, парни, включаемся в работу! Если нужно, предупредите родных — с сего момента работаем круглосуточно! Отгулы всем обещаю! Но после! А если у нас что-нибудь получится…

— Сплюнь, чтоб не сглазить, шеф! — перебил меня Трофимов.

— Тьфу-тьфу-тьфу! — послушно поплевал я через левое плечо, а затем постучал себя по голове. — И по дереву, — озвучил я свои действия. — В общем, готовьте всё для опыта, а мне надо съездить кое-куда…

— Уж не на Канатчикову ли дачу ты собрался, Родь? — поинтересовался Лёва, отрываясь от изучения тетради.

— Туда, догада ты наш, — кивнул я. — Всё, действуем, други!

Я уже направился к выходу, но внезапно остановился. На мне были лишь легкие летние брюки и рубашка с коротким рукавом, и появляться в таком виде в заведении психбольницы было как-то не очень. А мне нужно было не только провести впечатление на врачей, но и, возможно, еще и на них надавить. Комитетские корочки имелись, это тоже хорошо. Но мне бы какой-никакой пиджачок для «солидола».

— Парни, а нет ли у нас здесь какой одёжки посолиднее? — Обернулся я к коллегам.

Лёва, уже зарывшийся в какие-то провода и детали, поднял голову и махнул рукой куда-то вглубь подвала.

— Там всё… Ты как с женой разбежался и в общежитие для сотрудников НИИ переехал, свою служебную форму сюда притащил.

Я поблагодарил его и двинулся в указанном направлении, пробираясь между ящиками и коробками. В дальнем, плохо освещенном углу подвала, и впрямь стоял массивный, темный, почти неотличимый от