Жмурки 2 - Татьяна Зимина

Короче говоря, это и была засада.

Четыре мужика, в камуфляже, в разгрузках, даже каски у них были, «тактические», последний писк армейской моды. Лежали на карематах, пристроив винтовки меж веток и смотрели на мир через прицелы…

Ничто им не помогло, ни винтовки ни каски.

Поначалу я даже повреждений никаких не заметил — лежат, смотрят, словно в ступоре. Или заледенели.

Только через пару секунд я понял, что лица всех четверых напоминают. Мумии.

Сухая пергаментная кожа, запавшие, похожие на изюмины глаза, провалившиеся рты…

— Упокой, Господь, души их грешные.

Рядом стоял отец Прохор.

Как он выбрался из автобуса — я не слышал.

Крест, который обычно прятался под кенгурушкой, был на виду, камни, которые я всегда принимал за обычные брюлики, испускали слабое сияние…

За святым отцом высился Валид, рядом с ним — Алекс с верным дробовиком.

Маши с Рамзесом не было. И на том спасибо.

— Это кто их так? Стригои? — спросил я, кивая на мертвецов. — Упыри? Вурдалаки?..

— Вряд ли на этих трупах мы отыщем следы зубов, — мрачно сказал шеф. Опустившись на колени, он осветил фонариком холодные лица.

Что меня поразило: на всех четырёх застыло выражение дикого, экзистенциального ужаса.

Черты были искажены, словно мышцы их свело судорогой.

Невозможно было определить: старые они или молодые, но судя по седой щетине на подбородках — не мальчики.

— Бедняги. В войнушку решили поиграть, — задумчиво проговорил Алекс, поднимаясь с колен и глядя на мертвецов сверху вниз. — Вот и доигрались.

— Но что их убило?

Я тоже опустился на колени и прикоснулся к ближайшему мужику. На ощупь тот был твёрдым, как деревяшка.

— А не всё ли равно? — шеф равнодушно пожал плечами. — Ведь они сюда тоже не доброе дело пришли вершить, верно? — и он кивнул на растресканный асфальт впереди себя.

В чуть сероватых предрассветных сумерках было видно, что дорога эта — единственная, которая вела к селению.

На фоне светлеющего неба я разглядел церковный шпиль, и подумал, что самое время звонить к заутрене.

Но колокол почему-то не звонил.

Я моргнул. Тряхнул головой, отгоняя неприятное предчувствие.

И всё же: такой чёрствости я от Алекса не ожидал. Кто бы ни были эти люди, они такой смерти не заслужили.

Никто не заслужил.

— Это не лихие люди, — подал голос отец Прохор. — Не та одежда, слишком дорогое оружие… Смотри сам, Алексашка: они не поджидали неосторожных путников. Деревню защитить пытались — от того, что могло прийти извне.

— Значит, они просто глупцы, — отрезал шеф и круто повернувшись, пошел к автобусу.

Я чувствовал его злость.

Чувствовал его бессилие, его неудовлетворённость.

Шеф не знает, что делать, — понимание пришло вдруг, неожиданно. — Он, дознаватель класса «архангел», не может тут же, не сходя с места, пресечь безобразие, и это бесит его до белого каления.

Невольно всмотрелся я опять в чащу.

Уже рассвело — настолько, что можно было разглядеть отдельные стволы деревьев. В колючих ветках запутался туман, он колыхался неопрятными серыми лохмами, словно в просительном жесте простирая к нам длинные руки…

В поле тоже колыхался туман.

Он продолжался до самой деревни, накрывая её, словно прозрачным опалесцирующим куполом. В нём просверкивали редкие огоньки — те самые, которые шеф называл огнями святого Эльма.

Долгую секунду смотрел я на эти лохмы-руки, на огоньки, а затем организм мой заработал на автопилоте, отключив мозг и рефлексы.

Остался лишь один безусловный, базовый инстинкт — выживания.

Повинуясь ему, я сгрёб отца Прохора подмышку, толкнул оборотня и припустил вслед за шефом.

Тот стоял рядом с автобусом и смотрел на поле…

Грубо втолкнув Алекса в салон, я забросил туда же святого отца и вскочил на ступеньку.

— Рвём когти, Валид.

Тот уже сидел за рулём — оборотень тоже прекрасно чуял опасность. Все волосы на его голове стояли дыбом — как шерсть, глаза запали и приобрели желтоватый блеск. Вкупе с вертикальными зрачками смотрелось это непривычно. На руках выросли крепкие коричневые когти…

Управлять автобусом они ему, слава Богу, не мешали.

Не тратя времени на разворот, Валид включил заднюю и дал по газам.

К этому времени дорога между нами и селом уже заполнилась зыбкими, похожими на туман, фигурами. Они колыхались, наползали одна на другую, протягивали к нам свои призрачные лохмы…

Сзади призраков тоже было полно.

Бронированный корпус Ауруса резал их, рассекал, раздвигал в стороны, словно ледокол — паковый лёд.

Мотор натужно ревел.

Маша, конечно же, не спала.

Взобравшись на полукруглый диван в конце салона, она во все глаза пялилась на тени, Рамзес стоял рядом с ней. На его голове, между ушами, сидел мыш Терентий и тоже смотрел в окно…

Напряжение потихоньку начало отпускать.

Судя по всему, в Аурус эти тени пробраться не в силах — кто знает, может, благодаря бронированному корпусу, а может — и это не стоит сбрасывать со счетов — присутствию на борту святого отрока, который, сжимая в потных ладошках напузный крест, не прерываясь даже на вздох, читал молитвы…

— Сочинение «Как я провела зимние каникулы» произвело бы в школе фурор, — сказала Маша.

Дыхнув на поверхность окна, она нарисовала смеющуюся рожицу, простой смайлик — и от сердца отлегло.

А ведь это своего рода охранительная Печать, — сообразил я. — Не важно, как она выглядит — главное, работает.

Доехав до развилки — одна из петель старого шоссе огибала селение сбоку — Валид остановил автобус.

— Можем вернуться на скоростную трассу, — сказал оборотень. Шерсть на его голове улеглась, глаза приобрели нормальный карий цвет.

Вот интересно: в обличье ящера Валид совершенно лыс — как и положено нормальной рептилии. А в состоянии человека волосат, как неандерталец.

Компенсация.

— Мне надо в село, — неожиданно сказал отец Прохор.

Чудо-отрок не отрываясь смотрел вперёд, в сторону сгрудившихся у самого горизонта домов.

— Вряд ли там кому-либо надобна ваша помощь, — флегматично ответил Алекс.

— Их душам — надобна, — ответствовал чудо-отрок непреклонно. — Кто-то должен отслужить панихиду, помолиться за упокой…

— Как бы не пришлось служить панихиду по вам, святой отец.

— Алексашка, ты знаешь, что такое — Божья сила?..

— Я знаю, я! Божья масса,