«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

* * *

В кабинетах адмиралтейства ещё только раскачивались, переваривая полученный шифрованный пакет от командира авианосного соединения.

Командующий флотом метрополии адмирал Генри Рутвен Мур на разосланное Вайеном сообщение отреагировал не в пример оперативней, практически немедленно.

Неудивительно. Кому как не ему полагалось больше всех радеть за дело.

«За все промахи кабинет министров, несомненно, спросит с адмиралтейства, собственно и призванного решать проблемы империи на море, но главный „козёл отпущения“, – Мур невесело усмехнётся, – у которого в непосредственном подчинении было достаточно сил, включая три современных линкора и два тяжёлых ударных авианосца, конечно, уже назначен».

И успокаивал себя лишь оговоркой – вновь и в который раз обращаясь к прецедентам, что Тови[100] в совокупности похожих условий всё же было куда как легче:

– Всего лишь затравленный, точно волчара, одиночка-линкор. Русские же подошли к рейдерству более основательно. Ещё один авианосец? Ну, надо же…

Он, наконец, найдёт время, заставив себя более детально перечитать докладные, всё собранное офицерами штаба после линейного боя, в этот раз особо уделив внимание рапортам командиров кораблей из соединения Гонта. Мýра очень заинтересовали совпадения с приложенными дополнительными фактами в отчёте Вайена, на которые пуще всего напирали некоторые вернувшиеся пилоты: неожиданный и обезоруживающий встречный ракетный удар. Разминая затёкшие от долгого сидения ноги, сэр Генри вышагивал, неслышно ступая по ковру в адмиральском салоне, рассуждая вслух:

– Без точных данных не может быть никакого расчёта для дальнейшего планирования. Без каких-либо данных о противнике у нас остаётся только неуверенная надежда: не может быть, чтобы более сорока ударных самолётов не смогли сделать хоть что-то. Вот только упоминание о втором авианосце, о котором нам известно… ничего, вносит коррективы в расстановку сил в воздухе.

Сейчас русские снова выпали из поля зрения, снова о них практически ничего не известно: курс – примерно, скорость – полностью неясно, боевой состав тоже под вопросом. В худшем сценарии – мы проиграли, и они прорвались.

Адмирал вызвал флагманского штурмана капитан-лейтенанта Элксенсона, и уже с ним, расстелив карту общего плана, замерял циркулем пунктиры маршрутов за русских, сходящиеся и пересекающиеся линии движения британских соединений.

Картина представала безрадостная…

Сохранил ли Вайен хоть какие-то силы, способные нанести удар, выжмет ли последние лошадиные силы Бонэм-Картер из своих устаревших линкоров…

– Даже если большевистская эскадра будет шуровать на каких-нибудь восемнадцати узлах, шансы нулевые, – тяжело признал Мур, – они всё равно успевают выскользнуть.

От этого понимания хотелось смести со стола все карты, включая чашку с остывшим чаем, и эти оставленные стюардом так и не тронутые пижонские бисквиты.

Отвернулся… не желая показывать подчинённому, почему-то виноватому на вид Элксенсону свои эмоции. Взгляд упёрся в висящую на стене живописную картину баталии парусных фрегатов.

«Трафальгар Нельсона»?.. – и попытался найти соответствия догадке, разглядывая детали. Великая история британских побед на море и сейчас, в прагматичных реалиях современности, в моральном опустошении событий последних суток, при всём цинизме пожившего человека, неожиданно нашла в нём отклик. А люди, они такие, зачастую цепляются за последние возможности. Ещё веря…

Каркающим пересохшим горлом голосом адмирал промолвит:

– Нам необходима более точная информация о курсе, скорости и состоянии эскадры противника. Мне надо знать, был ли хоть какой-то эффект от авиационного удара применительно именно к кораблям.

Составление радиограммы не заняло много времени, радисты живо отстучали запрос командующего в эфир.

* * *

На другом абонентском конце контр-адмирал Филип Вайен взглянет на часы: обмен дальними радиопередачами состоялся в кратчайшие сроки – все задержки сугубо технические: зашифровать – расшифровать, эсминец «Онслоу» ещё даже не успел далеко отбежать, маяча тёмным пятнышком в серости горизонта.

Требования командующего значили лишь одно – необходимо провести воздушную разведку, выслав самолёт вдогонку русским. Что-то подсказывало контр-адмиралу, что это прямой путь гарантированно потерять самолёт-разведчик, даже дистанцируясь от противника, следя с помощью радара. Тем более зная, чтó придётся отправить в этот полёт – тихоходный биплан Supermarine Walrus.

На обоих авианосцах (из соображения «каждой твари по паре») их базировалось четыре, состоя в штате в качестве спасателей – летающая лодка с убирающимися колёсным шасси, способная взлететь с палубы. И только единственный из «Валрусов» был оснащён необходимым – последний оставшийся в распоряжении самолёт с бортовой РЛС.

Призадумавшись на миг, созрев решением, контр-адмирал приказал подготовить и остальные гидропланы к вылету.

Прежде он затребовал повторно опросить участвовавших в воздушном бою пилотов и членов экипажей, даже раненых – им всем выдали специальные бланки письменных отчётов. Его интересовало всё то же – результативность удара по кораблям.

Известно, что авиаторы зачастую склонны выдавать желаемое за действительное. Видел он этих – стояли с усталой выправкой, излагая запальчиво и обречённо. И никто из них так ничего с уверенностью подтвердить и не смог, ссылаясь на то, что всецело были заняты своими проблемами – слишком увлечены боем с истребителями противника и собственным выживанием.

– Нас полностью сковали бешеные «Фрэнки»[101], сэр.

Обе уцелевшие «Барракуды» вышли из боя в самом начале, в результате того самого ракетного удара, даже не увидев своих целей. А торпедоносцы… как уже упоминалось, ни одного «Эвенджера» не вернулось.

– Три оставшихся «Валруса» отправить с поисково-спасательной миссией, – распорядился Вайен, – может, там, среди спасшихся окажутся свидетели атак на корабли.

– Сэр, – решил напомнить начальник штаба, – волнение на море ещё сильнó. Есть опасность жёсткой посадки на воду, минимум могут потерять крыльевые поплавки. Гидросамолёты будут просто не в состоянии взлететь обратно. Тем более если с перегрузом.

– Им не потребуется. Соберут, кого смогут, скольких смогут, и пусть дожидаются подхода «Онслоу».

Через десять минут все четыре летающие лодки поднялись в воздух. Однако один биплан сразу же был вынужден вернуться по причине засбоившего двигателя.

Именно тот «Валрус», на котором стоял радар.

Техники кинутся со срочным осмотром неисправности, и старший авиаинженер известит мостик, что это, скорее всего, надолго.

«Что ж, наверное, судьба сжалилась над этим экипажем», – подумает Вайен, всё так же не много ставя на выживание тихоходного биплана в зоне действия воздушного патруля вражеской эскадры.

Этим же днём в остатке

– …И вот вам, ети его мать, натюрморт: корабль воюет, все на постах по-боевой, перпедоносец кáлечный уж над головой в воздухе на куски разваливается, а этот, ети его душу, горе – горец Арарата, выполз к правобортному трапу, жало носатое высунул – посмотреть, интересно ему, пересукину сыну.

И схлопотал!

Дюралем по дурьей башке прилетело,