«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

– Я уж не говорю о встрече с вражеским артиллерийским крейсером или линкором. Но и свою былую убеждённость, что мы в плане ПВО о-го-го, сейчас я бы немного подкорректировал: если на нас, одиноких, снова набросится самолётиков эдак сто, свою неприятную и, возможно, смертоносную в итоге плюху мы всё же, как мне видится, получим. Да-да, – покивал Геннадьич, заметив критическую реакцию вахтенного капитан-лейтенанта, кстати, старшего офицера одного из зенитно-ракетных дивизионов.

– А по поводу «бросят», сложись такая у флагманского штаба ситуация, где ради спасения бóльшего потребовалось бы пожертвовать мáлым – тем же «Чапаем» или «Кронштадтом», рациональное решение: оставить подранка и уходить.

Только в нашем случае тут всё немного иначе. Мы слишком… эксклюзивны. И Левченко это прекрасно понимает. Так что нет. Не бросит. Те более мы тут уж, считай, на финишной прямой.

– Так уходят…

– Без личного приказа командующего – кто там сейчас из старших флаг-офицеров на мостике линкора – дать самый малый по эскадре он, наверное, не может. Но ничего, ща, разбудят главного, доложат, то-сё… ждём.

Запрос за подписью адмирала поступит только через 20 минут, когда уже стало ясно – никуда без них Левченко не уйдёт, услужливо снизив эскадренный ход, вновь стремясь перестроением вернуть место противолодочного крейсера в ордере.

Кильватерная колонна во главе с флагманским линкором при этом успела пробежать за милю с лишним вперёд, совсем канув в ночи – окончательно неидентифицируемые визуально корабли. Только, быть может, помаргивал, бледно теряясь, ориентирный огонёк для мателотов на корме то ли «Союза», а скорее всего, предпоследнего «Кронштадта».

– Неуютно, наверное, им сейчас на пяти узлах, – проронил обеспокоенно заглянувший из своей рубки штурман, – английские субмарины в этих водах не исключены, и не обязательно специальной завесой ловить прорвавшихся рейдеров, а против Краснознамённого Северного[108] вообще. Ползущая на пяти эскадра – раздолье для дизелюх даже в догоняющей позиции. Без эсминцев прикрытия.

– Без нашей ГАС, – поправил кэп, делая вполголоса заметку, – надо будет накрутить уши «кустам» чтоб не прохлопали.

– Товарищ командир, приняли с флагмана.

– Давайте.

Переведённая с морзянки ратьера квитанция командующего нашла у Скопина сглаженный иронией отклик:

– Хорошо, что мы ограничены в сообщениях точкой-тире, иначе бы Левченко столь краток в своём выражении недовольства не был. Пф-ф, уверен, случись его прямым подчинённым так облажаться, затормозив эскадру в пять узлов хода, без стеснения фитиля им он уж точно бы вставил. С него станется.

Так, и что?.. пишите ответ.

О чём мог донести командир провинившегося крейсера, если докладывать по существу дела и без лишних подробностей (тут самим бы выяснить)? Дано будет лишь то, что капитан 1-го ранга посчитает достаточным для общего освещения ситуации. Кратко:

«Фактический допустимый ход – пять узлов.

Причина неисправностей: последствия близкого падения бомбы, повлёкшие повреждения в винтомоторной группе.

Меры по устранению – принимаются.

Сроки исполнения: восемь, максимум девять часов, но и после которых крейсер сможет дать лишь десять… уверенные 10 узлов».

– Десять, а в максимуме до тринадцати – это когда запустят ТНА на втором котле, тогда кормовое МКО будет полноценно в работе, в то время как правый эшелон…

– Так точно, – подтвердил Скопин понимающий взгляд штурмана, – всё это сугубо уже наши подробности. Остальное остаётся под вопросом, пока там внизу не разберутся и не вынесут свой вердикт. Надеюсь…

Снова переглянулись, в согласии: сейчас как никогда всё зависело от командира БЧ-5.

По логике, пытаясь разобраться с предметом неисправности, старший электромеханической группы должен был погонять проблемный эшелон на пробных оборотах. Провести контрольные замеры по всей цепочке от ГТЗА до гребных винтов, излазив сам, задействовав и помощников.

Что он по возможности и проделал. Но скорей для самоуспокоения, поскольку долго всё это не продлилось, всё одно проходя репетованием через вахту ходового.

– Судя по всем характерным симптомам, с такими неисправностями прямой путь на СРЗ, – явит он, когда, наконец, поднимется на мостик для неутешительного доклада. – Предположу: гидроудар усугубил наш известный конструктивный недочёт, что проявлялся вибрацией линии силовой установки на больших оборотах. И если исходить из того, что мы приняли гидроудар на корму и правый борт – повреждённая носовая группа как раз с правого борта. Там и вал длиннее – слабое место.

Скопин представлял, как это вообще может выглядеть в первопричинах: с учётом того, что главный турбозубчатый агрегат компоновался на одной раме с редуктором и имел гасившую вибрации амортизацию, создаваемое вращение на винты неизбежно сопровождалось постоянными и переменными нагрузки в дейдвудном устройстве, что передавались по гребному валу. Периодические изменения крутящего момента вызывали крутильные колебания, провоцируя разного рода напряжения в дейдвудных трубах со всей трущейся там механизацией. Как и прочие резонансные моменты…

– Беда в том, что даже на сниженных оборотах вибрация не прекратилась. Крутить далее чревато, так как будет и дальше постепенно идти вразнос, нагрузкой на подшипники и вкладыши. А если уж сам вал набьёт эллипс, то это однозначно швах, – капитан второго ранга безрадостно и неподдельно устало прошёлся ладонью по лицу.

Лишний раз напомнив, насколько флотские механики службу на кораблях проекта 1123 считали наказанием – очень уж капризная ЭМУ[109]. Сейчас всю хлопотность возни в трюме отражал внешний вид кавторанга: пропахший чем-то техническим и будто немного горелым, испачканные и недомытые руки, незамеченное и размазанное теперь пятно на лбу.

«Когда не наблюдаешь напрямую процесс производимых работ, не можешь оценить, каких трудов это стоило исполнителям. Иногда это полезно – видеть только результат, чтобы не быть излишне благодарным с „чаевыми“», – совершенно неблагодарно выползло на ум Скопину.

– Даже если я не прав и что-то и можно сделать, – гнул далее свою тему старший механик, – смысла возиться не вижу – туда без трудоёмкого демонтажа не везде подлезешь, недоступно и времязатратно. Скорей уж мы успеем дойти до порта, где станем в док на нормальный ремонт. На капитальный. Или что нам смогут предложить там.

Сказал, а по лицам при упоминании порта и всего сопутствующего пробежала тень, не забыв, где они, кто они и какой сейчас год.

– Поэтому считаю, что в настоящий момент всё надо бросить на то, чтобы подтянуть правую ходовую группу, починив компрессор ТНА. Добежим и на одном винте.

Кэп взглянул на капитана 2-го ранга с оценкой…

Свой приписанный к штату «Москвы» командир БЧ‐5, когда крейсер срочно вытолкали с планового ремонта в море, оказался «за бортом» (по неким причинам семейных обстоятельств – версия особиста). Взятый заменой специалист с систершипа «Ленинград» имел репутацию исключительного практика и профессионала своего дела.

«И раз говорит, что дело хлопотное,