«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

– Но сейчас-то что с ним?

– Нормально с ним. Считай, отделался испугом. Вернётся, будет овец пасти, как герой с шрамякой на полморды.

О случившемся происшествии с одним из матросов поведывал боцман, как всегда, колоритный на лексикон. Обычно подобные судовые дела с личным составом – это сомнительная привилегия и геморрой старшего помощника, но не в этот раз. Старпом по вызову отправился на «низы» в помощь механикам – что-то там случилось на одном из эшелонов энергетической установки, потребовав срочной инспекции и вмешательства.

Ещё не зная, в чём там дело, доклада на мостик пока не поступило, Скопин подозревал, что проблема выявилась вследствие того самого торпедоносца и бомбы, разорвавшейся близко к борту крейсера. Поэтому и на вызвавшие смешки «перпедоносец» старшего мичмана не повёлся. Пеняя:

– Я говорю, засада… прям беда какая-то. Которая не приходит одна. То накрытием с линкора почти приласкало – всплеск до неба выше клотиков встал, то прямиком в транец припечатало, хорошо калибр пустяшный. А довеском ещё и бомба. И опять в районе близ кормы, точно мёдом помазано. Вот с какого рожна?

Командир был риторичен, но боцман был, как говорится, на своей волне:

– Кадысь убегаешь, чем к врагу поворачиваешься? У нас, у людей, что голова, что, простите, жопа завсегда больные места и многострадальные точки.

– Не смешно.

– Товарищ командир, – обеспокоенно подал голос вахтенный старшина на руле, – мы теряем скорость.

– Что?! Точно? – вскинулся кэп, потянувшись к соске, намереваясь связаться с ПЭЖ[102], разузнать, что за дела…

Сами…

…щелчком включения в ходовой рубке ожила громкоговорящая связь:

– Ходовая! – почти обезличенный за искажением хрипотцы голос старпома. – Мы выводим котёл № 2 из работы. Вышел из строя компрессор ТНА[103].

– Что там может быть?

– Вскроем, поглядим.

– Хорошо, действуйте… тьфу, блин, ничего хорошего, конечно!

Сам Скопин спускаться к трюмачам и не думал. По-командирски он бы и должен вникать во все материально-технические аспекты корабля, ещё в бытность молодым лейтенантом немало потоптав палубы, осваивая коробочку – по тем же «низам» и теми же зачётами дежурного по кораблю. Но знание принципов (работы того или иного устройства) не обязательно знание всех тонкостей. Так что, имея изначальную спецификацию эртээсника, в котлах, если честно, был не особо «бум-бум». Хозяйство БЧ‐5 – это дело суровое, и как шутят сами мотористы: для люксов[104] за третьим отсеком сразу идут винты.

* * *

При всей потребности дожать последние и всё ещё нескончаемые мили – дойти, войти в подконтрольные Северного флота СССР вóды, назначенный командующим эскадренный ход по определённым причинам не являлся максимально возможным и составлял двадцать узлов.

Для «Кондора» вывод из работы одного из четырёх его котлов (в кормовом МКО[105]) в любом случае означал потерю четверти мощностей. Перекрывая которые, нагрузку распределили, дав дополнительные обороты на полноценно рабочий (носовой) эшелон энергетической установки.

– На лаге 20, – объявит вновь набранные узлы старшина.

«Двадцать» – ко всем ограничениям это максимальный предел для адекватного поискового режима гидроакустической станции «Орион». Между прочим, отбиравшей узел-два скорости (восполняемой) из-за выдвинутого на семь метров из подкилевой ниши антенного обтекателя ГАС. Тем не менее и вместе с тем экономившей эскадре в ненадобности совершать лишние телодвижения на противолодочные зигзаги. Всю подводную ситуацию бдел ПКР.

– ГГ[106]… доложите, – задастся вахтенный или сам командир.

Ответят, что чисто: ни эха-отражения, ни постороннего шума.

Как и с поста освещения надводной и воздушной обстановки: пробежавший по кругу луч поискового вектора РЛС вспыхнет лишь ближними метками идущих позади кильватерным уступом кораблей эскадры. Операторы отчитаются об отсутствии каких-либо контактов: ни по горизонту, ни в небе чужих не наблюдается.

«И нормально бы всё, – крутилось в голове у капитана 1-го ранга А. Г. Скопина. Но маяло: то над столом прокладки зависнет, то слоняется по не особо-то просторной ходовой рубке, докучливо… докручивая свои беспокойства. – Ведь если верить источнику, то практически ж… всё! Всё, мать его! Каких-то там триста с небольшим миль (шестьсот кэмэ), и дочапали. И думать бы мне сейчас, нам, впору о бéреге – как встретят, как примут незваных пришельцев. Море вот только не отпускает…»

Услышал, как по трансляшке объявили:

– Третья смена – к приёму пищи!

Ужин…

– Съесть бы чего-нибудь. А?..

– Послать кого? – предложил вахтенный.

– Прислать кого, – отреагировал кэп, – вестового моего. Сюда. Ибо кофе хочу, а на камбузе такого не сварят. Но тарелку чего-нибудь оттуда пусть притащат.

Да, море не отпускало.

В ожидании каперанг, наконец, уселся в массивном командирском кресле ходовой рубки, продолжив томиться думами.

Из того, что знал про оба систершипа 1123-го проекта: что «Москва», что «Ленинград» – их перманентные на всём протяжении службы проблемы по ходовой части.

«Как помню – все возникавшие мелкие и порой более серьёзные неполадки в части дивизиона движения решались буквально на коленке, корабли всегда своим ходом возвращались в базу. К турбозубчатым агрегатам, в целом, особых нареканий не возникало, котлы вот только… слова доброго не стоили. Взять ту же наддувочную турбину, вскрывать её заводом-изготовителем запрещалось, но опять же, на памяти – случалось. И не единым случаем.

Тогда какого лешего так надолго запропастился старпом, что там командир БЧ-5 сам не справится?»

* * *

– Нет, вряд ли это следствие гидроудара от разрыва бомбы, – опроверг подозрения кэпа о причине поломки старший помощник, когда таки явился на мостик.

В первую очередь, разумеется, доложив о предмете произошедшей аварии.

– С турбиной на котле № 2 сразу было что-то не в порядке. Недаром командир БЧ-5 туда назначил усиленный наряд. Вахтенный машинист-турбинист вовремя просёк, сообщив старшему о возникшей вибрации и не дожидаясь ответа – вырубил. Хотя всё одно успело наворотить. Сняли крышки, там, конечно, зашквар – два ряда лопаток смяты, у одной лопатки произошёл отрыв. В общем, не кот чихнул, чэпэ.

– Ремонту подлежит?

– Решение есть, но… решение компромиссное.

– И?.. – понукнул кэп – старпом тянул паузу.

– Хитрость там в том, что если на противоположной стороне ротора удалить лопатку, ровно напротив оторванной, то тем самым балансировка восстановится. И всё будет работать. В практике. С остальными – погнутыми – повозиться, конечно, придётся изрядно, но… сделаем.

Что-то в интонациях старшего помощника просквозило, привлекая внимание: кавторанг всем своим загруженным видом подчёркивал, мол, мы дело знаем, не чета всяким люксам, для которых там, за третьим отсеком… и т. д. согласно той самой идиоме.

Не сказать бы, что это задело, но Скопин ответил тем же:

– Знаю я, откуда взято это ваше