Мёд горьких трав - Диана Ва-Шаль

его перекосило от смущения и страха – Дэвид всегда сторонился власти, хотя и умел обращаться ней, словно с оружием; он сбегал в свой карточный мир игорной сети, но коль обстоятельства вынуждали отдавать приказы, то делал это четко, с такой внутренней силой, которую нельзя сымитировать.

Дамир был волевым Главнокомандующим. Жестким местами, непоколебимым, радикальным. Когда жизнь требовала от него решений, он становился категоричным и даже суровым. И эта натура прослеживалась и в Дэвиде, как сильно он ее не глушил.

– Я вас понял, ваше высочество. Где прикажете разместить ваши вещи? – выдавил Шарк, выпрямляясь. – В городе или на баз…

– На базе. Останусь здесь. А пока можешь идти, – Дэвид глянул на наручные часы и махнул рукой. – Ну, давай же, иди. Я подойду к тебе через полчаса. Успеешь мне подобрать кабинет? Можешь прямо туда походную кровать поставить, я сегодня не привередливый.

И пока Шарк, поклонившись, ретировался, Азалина стояла со скрещенными на груди руками, глядя на Дэвида с легкой усмешкой:

– Значит, говоришь, запланированная командировка? – на вопрос Макензи Дэвид лишь сжал губы в ехидную улыбку. – Понятно, ваше высочество. Притворюсь, что поверила. Что же, хорошей работы, Дэйв. Но я все-таки порекомендовала бы тебе отправиться для размещения в город, где чуть получше с охладительными системами, ибо на базе твоя кровь закипит.

– Так она в любом случае закипит, – вновь вернулись лукавые нотки в голос. – Но, если ты хочешь, можем съездить вместе, когда у тебя будет выходной. Погуляем, поужинаем…

– Дэйв, я на службе, – Азалина стянула с себя разгрузочную систему, разминая уставшие плечи. – Хочешь с кем-то развлечься, поищи другую, ладно? – и девушка, послав воздушный поцелуй, развернулась уходить.

– Если вдруг тебе будет что-то нужно или захочешь увидеться – я скажу, где меня искать.

– Если вдруг мне будет что-то нужно, я сама тебя найду.

Азалина уходила с клокочущим сердцем. Просто понимала, что Дэвид до безумия хотел сказать "пожалуйста, будь осторожна, пожалуйста, береги себя, я беспокоюсь", но не произнес. Знал, что подобное говорить горгоновцу нельзя. Вессель уже пытался иносказательно выразить это Макензи, когда та рассветом покидала его квартиру сразу на плац.

Он не сказал, да, спасибо ему за это. Но Дэвид сделал вещь еще хуже.

Он молча приехал, когда она пропала со связи.

Его действия сказали всё сами.

***

Жара не спадала даже ночью. Временами казалось, что лишь крепчает к полуночи. Из открытых окон доносился редкий лай собак и беспрестанное гудение цикад.

Азалина тихо поднялась со скрипучей полевой кровати. Дэвид не проснулся, но забормотал во сне, почесав вспотевшую грудь.

Пара ноутбуков на столе, заваленном бумагами, заставленном папками. Телефоны со снятыми трубками – чтобы никто не дозвонился, даже если захочет, – выключенный мобильный.

Макензи наскоро оделась и неуслышанной покинула кабинет, убрав сразу волосы в высокий пучок.

Духота. Просто невыносимое пекло.

Горгоновский вылет назначен на рассвет. У нее оставалось сорок минут до пробуждения сослуживцев, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к рейду.

283 год ЭТМ, третий осенний. Мукро

Мукро сверкал в ночи. Небо раскалывалось яркими огнями города, тысячи световых пятен отражались в лужах после недавнего дождя – единственного за весь сезон, – и Азалина, одетая в черный костюм, наматывала круги на пустой площадке, оставляя позади себя шлейф скорости и дыма. Её мотоцикл опасно наклонялся к асфальту, но она продолжала гнать на грани.

Для неё скорость – не просто адреналин. Это возможность заглушить тревоги одновременно с необходимой уже дозой риска. Горгновцы второй месяц находились в отпуске, и без ощущения перманентной опасности практически начиналась ломка. Граница между контролем и хаосом, единственно идя по которой они чувствовали себя живыми. Мотор рычал, как дикий зверь. Свет отражался на шлеме. Азалина знала, что риски растут с каждой минутой, но страх часть не её реальности. Она была готова принять последствия, готова была к падению, если оно случится. Скорость до предела, словно стараясь обогнать собственные мысли. Сужается пространство между жизнью и смертью.

Дэвид стоял, скрестив руки на груди и опершись о капот своего матового спорткара серого цвета. Наблюдал за девушкой, стараясь не замечать, как сердце ухало по ребрам всякий раз, когда Макензи заходила на низкий поворот.

Второй месяц горгоновцы находились в отпуске. Второй месяц ночами Дэвид старался научиться гонять на байке. Откровенно говоря, он всегда предпочитал четыре колеса двум – желательно, чтобы с добротным кожаным салоном, отличным климат-контролем и мощным двигателем. Но желание понять мир Азалины, стать ближе толкало к неожиданным решениям.

Дэвид часто терял равновесие, падал, иногда серьезно; но, смеясь, поднимался снова, словно это была игра, а не настоящее обучение. Он влетал в повороты, только чтобы на следующем заскользить вбок. Чуть дважды не сломал себе руку. Вывихнул кисть. Рассек неведомым образом плечо. Разбил три байка. Азалина закатывала глаза в ответ на его попытки обуздать мотоцикл и ворчала, что тот "расшибется насмерть, а отвечать за смерть принца" придётся ей. Но Вессель знал, что девушка скрывает за колкостью волнение. Дэвид продолжал подниматься с асфальта, раз за разом вновь садясь за руль. Постепенно стало получаться лучше, но, если удавалось соблазнить Макензи на поездку на машине, он радовался. Если же она упрямо заявляла, что хочет покататься на байке и может сама составить себе компанию, то садился на мотоцикл. Ничего, еще полгода, и будет ездить, как профессионал, временами даже обгоняя Азалину на полупустых рассветных проспектах Мукро. Еще полгода, и они будут часто ночами рассекать город, подрезая друг друга и соревнуясь в скорости.

А пока Дэвид стоял у спорткара. Его собственный мотоцикл со свежими помятостями был тут же – на сегодня тренировка Весселя завершена, – а Макензи, согласившаяся поехать на машине встречать рассвет к загородной смотровой площадке с берега Триститии, наматывала крайние круги. Дрифтовала и поднималась на одно колесо, пока мужчина неторопливо курил, скользя за ней взглядом.

Несколько рабочих уведомлений и сообщение от Рэма горели красным огоньком на его сенсорных часах. Отвечать не хотелось.

***

Рассвет начинался словно несмело – первые лучи коснулись горизонта, зарделась полоса неба, вспыхнули золотой каёмкой пушистые белые облака. Отражение воды множило теплый свет, рассеивающий голубые сумерки. Прохладный воздух.

Дэвид и Азалина сидели на капоте, глядя на поднимающееся солнце, на вспыхивающие окна Мукро. Вессель приобнимал Макензи, та положила голову на его плечо.

– Знаешь, я всё детство мечтал вот так сбегать встречать рассвет. Чтобы город, как на ладони, и мир молчал, – проговорил мужчина вдруг мягко и тихо. – Но, похоже, судьба дала мне даже больше: такая богиня рядом