Родная партия - Глеб Ковзик

– Тогда работать будем дерзко, – сказал Леонид, вытащив из бардачка нож, открывая дверь. – Раз зажали в угол, то поборемся перед смертью.

Открылся капот. Леонид в чём-то там закопошился, дергал и матерился, затем вернулся обратно.

– Ладно. С богом. Пристегнитесь, Андрей Иванович.

– Хорошо…

Завелся двигатель. “Волга” поехала вперед. Скорость была небольшой, Леонид аккуратно и медленно выезжал на проспект. Оказавшись на большой автополосе, он стал постепенно разгонять.

– Пристегнулись?

– Да, уже давно. Что происходит?

– Держитесь!

Леонид втопил в педаль газа. “Волга” рывком пошла вперед, а я, вжавшийся в кресло, всё пытался понять, что задумал мой водитель.

А потом всё понял.

И наступил лютый страх.

Я в испуге закричал:

– Остановите! Останови, твою мать, машину! Хватит! Нет, я не готов, останови её!

– Поздно! Держись, сынок!

Машина на полной скорости полетела в угол дома. Я сделал один большой вдох прежде чем ощутил сильный удар всем телом. В глазах мгновенно потухло, сквозь тишину пробился тонкий звон.

Акт III. Глава 15. Спасительница души

— Ты хочешь поговорить со мной?

Лира лежала в ванной, с тревогой на меня поглядывая. Я сидел на полу рядом, у самого края ванны, и молча ковырялся в ногтях. Мне ничего не хотелось. Всё стало тленом.

После случившегося сложно думать о чем-либо ещё, кроме как об убийстве. Почему-то мне казалось, что мы именно убили Ручкова, а не он сам погиб в результате несчастного случая. Шиз испоганил мне всё будущее. Вот как теперь быть?

Коля через своих знакомых сумел провезти нас обратно в Москву окольными путями, чтобы не было улик, подтверждающих отъезд уже после смерти Ручкова. Это здравая идея для совершенно нездравой проблемы. К такому я оказался не готов.

Дача сгорела, а приехавший отряд пожарных нашел среди прочего труп на улице. Вызов милиции, начавшееся расследование, всё закрутилось всерьез. В одном точно повезло: нечистый на руку умерший для милиции всегда под большим знаком вопроса. Вдруг не поделил что с бандитами? Цеховики там всякие, воры в законе рядом, мзду вовремя не заплатили, контрафакт “потеряли”… Доказать прямо криминальный статус поначалу следователь не смог, но вопросы из-за набитых ювелирными украшениями карманов Ручкова избежать вряд ли удастся.

Никого пока что не обвинили, но два дня мы сидели как на иголках.

Курочка переживал больше всех. Сложно разобрать, что именно вызвало в нём такой неописуемый страх: за карьеру, за личную свободу или за потерю самоуважения. Себя он серьезно винил только в том, что не удержал покрепче Ручкова. Хотя у него и проскальзывала в разговоре мысль, будто основная вина совсем другая — следовало в принципе не сидеть на вечеринке и “пожирать глазами” молоденьких девушек, а немедленно, как только был замечен этот враждебный субъект, покинуть дачу Коли. Раскаиваться поздно, говорил ему я. Не в наших силах вернуть всё вспять.

Иронично, что мне дан такой шанс — вернуться в прошлое для вторжения в исторический процесс, — в отношении всего мира, а для одной-единственной человеческой жизни дается только немой отказ Вселенной. Весёлый, однако, челлендж по спасению СССР и планеты от ядерной войны мне достался от неё. Спасибо, дура.

Уже потом, спустя два дня, Серёжа с невыносимой болью раскаялся: “Поверь, я тебе не изменил. Ну, я ошибся, ну кто не ошибается-то? Мне просто хотелось вытянуть из него информацию. Когда он потеплел от красненького, то принялся честнее отвечать. Я ведь подумал, как пригодится знать о нём больше” Да уж, Сергей Георгиевич, помогли вы мне на все сто процентов. Что делать? Судя по взгляду, полному страхов, Сергей хуже меня контролирует эмоции от произошедшего. С ним придется поработать. Зла на него не держу.

— Андрюша? — голос Лиры наполнился тревогой.

— Да?

— Ты приехал ко мне в восемь вечера. На часиках десять, а у тебя вместо слов одно угуканье. Что-то случилось?

— Случилось. Лира, я не знаю, как начать.

Она поежилась в ванной. Из крана хлестнула вода. Привычка избавляться от лишних ушей сработала у неё рефлекторно.

— Иди ко мне, дорогой, — тонкая рука в пене подозвала меня. Я послушно встал, но сбросил с себя только пиджак, брюки и черные носки, оставив на себе голубую рубашку, синий галстук и трусы-семейники; в таком виде встал двумя ногами в ванной.

— Статуя комсомольца не хочет примкнуть к телу рабоче-крестьянской интеллигенции? — иронично заметила Лира.

Я опустился вниз. Трусы вздулись. Аристократичный смех Лиры зазвенел по всей комнате.

— Умоляю, поделись со мной печалью. Ты так слаб и грустен. Позволь помочь, я попробую тебя понять.

— Понять не так важно, как принять, — заметил я.

— Попробую и принять, — заверившая Лира погладила меня по голове.

— Ладно. Из-за меня и Курочки случилось очень плохое событие.

Лицо моей “жены” было в ярком макияже. Алая помада горела на её губах, брови удивительно подчеркнуты, черная родинка на правой щеке, у самого рта, сильно выделялась на коже. Довольно странно, что она не смыла макияж перед ванной процедурой. Всё больше убеждаюсь в том, что Лира не от мира сего. Нет, это точно не мерзкое фриказоидство. Что-то интереснее, намного интереснее, чем фриканутость. Это как сочетание эротического, необычного и эпатажного, ностальгическая смесь по перевернутым девяностым. То время, когда мои родители взрослели и проживали лучшие годы молодости. Лира определенно опережает свое время.

Взгляд её сейчас был очень пронзительным. Она этим отличалась от остальных знакомых. Курочка смотрит на меня взглядом доброго лабрадора. Это прямо-таки пёс-добряк: его все любят и обожают, да и он любит всех. От взгляда Сергея тепло, ты понимаешь, что рядом душа компании, с которым легко и просто. Ему можно и про дерьмо пошутить, а он не только не покривит лицом, но ещё и подливки добавит к черному блюду юмора.

У Татьяны Гиоргадзе взгляд печальной учительницы. “Русская, которая всё понимает”. На любую глупость у неё педантичный упрек, чаще всего это молчание. Впрочем, иногда мне так и тянет ей сказать: “А можно меня не наказывать за невыполненное дэ зэ?”

У Ивана тёмные глаза покрывают личность завесой тайны. Тайность как черта личности знакомого. Ты никогда не будешь точно уверен в его мыслях. Что он там задумал, какие цели преследует, к чему стремится, кто ему друг…

Мне