Бог безвременья - Жаклин Холланд

– Я хотел показать Валерии свои новые школьные рисунки, – бормочет он.

Не уверена, слышит ли его мать.

– Мне казалось, что это в городе трудно найти няню, но здесь, боже мой, это просто невозможно. Так сложно решиться на то, чтобы впустить в дом постороннего человека, доверить ему ребенка. А потом ты вдруг понимаешь, что сделал неправильный выбор.

– Да, могу представить, – говорю я. – Возможно, другие родители могут кого-нибудь порекомендовать?

– Прекрасная мысль! И почему она не пришла мне в голову? Все произошло так внезапно. Но мне потребуется какое-то время, чтобы восстановить веру в людей. Если мы наймем кого-то прямо сейчас, боюсь, я не смогу доверять этому человеку. Но, с другой стороны, мне сложно заниматься Лео в одиночку. У меня проблемы со здоровьем.

– Сочувствую. А какие проблемы? Ой, извините, наверное, это слишком личный вопрос.

– Нет-нет. Ничего слишком личного. У меня болит спина. Около года назад я неудачно упала, и с тех пор тянется бесконечная эпопея с врачами и рентгенами, а боль не проходит. Я не могу поднять ничего тяжелее пятнадцати фунтов. Иногда мне бывает трудно встать с постели.

Многовато в этом доме «несчастных случаев». Интересно, с Дэйвом они тоже происходят или только Кэтрин и Лео такие неуклюжие?

– Ужасно. И сегодня вечером вы тоже одна. Дэйв скоро вернется?

– Где-то через час, он поздно заканчивает работу по вторникам и пятницам… и по четвергам, а иногда и по понедельникам. Вам не кажется, что все так забавно складывается? Сначала его нет один вечер в неделю, потом два, а потом каждый вечер.

– Ничего не могу сказать, у меня нет в этом никакого опыта, – я немедленно раскаиваюсь, что перевела разговор на себя.

– Вы были замужем? – спрашивает Кэтрин, наконец разливая кофе по кружкам.

– Наверное, нет, – бездумно отвечаю я, отвлекаясь на Лео и крошки печенья, падающие у него изо рта.

– Наверное? – с улыбкой переспрашивает Кэтрин.

– Э-э, нет, – говорю я, приходя в себя. – Нет, я никогда не была замужем.

– Перед тем, как соберетесь, подумайте хорошенько. Думаешь о браке одно, а получаешь совсем другое.

Хотелось бы услышать побольше о том, как брак не оправдал ее ожиданий, но сейчас не самый подходящий для этого момент – с нами Лео, – и я не развиваю эту тему. Кэтрин отвлекается на мытье двух блюдец, а я тянусь через стол и беру жирафа Макса за два передних копыта.

– Трали-вали, тили-дили, – пою я тихим шепотом, двигая копытами Макса в такт мелодии. – Тесто с Лео мы месили!

Лео смеется, запрокинув голову и раскрыв рот с прилипшим к языку кусочком кростини.

– Стали думать и гадать, – подхватывает он, пока я руковожу движениями жирафа, – кого в гости нам позвать? Выпала нам буква…

– М, – вставляю я.

Лео улыбается и продолжает:

– Приходи к нам Макс скорей!

– Лео! – От внезапного окрика Кэтрин мы с ним удивленно поднимаем глаза. Она смотрит на него, он, насупившись, съеживается.

– Извини, – бормочет он.

Не понимая, что происходит, чтобы не смущать их своим недоумением, я разглядываю рамку с фотографиями на стене. Это такая деревянная рамка, куда можно вставить несколько фотокарточек. На одной из них Лео с мамой на свадьбе. Ему всего два или три года, на нем крошечный смокинг и галстук. Еще на одной опять он – в куче осенних листьев, а есть еще снимок, который сделан недавно: Лео сидит на лошадке на карусели, рядом с ним Дэйв машет рукой в камеру. На месте двух фотографий пустота, черный картон подложки.

– О, чуть не забыла: если у вас есть лишний ингалятор, я бы его сегодня и забрала, – делаю я отчаянную попытку вернуть разговор в более безопасное русло.

Кэтрин поворачивается ко мне с кружкой в руке.

– О да, должен быть еще один в шкафу. Сейчас принесу, – говорит она и берет вторую кружку. Кружка выскальзывает у нее из рук, падает и разбивается с глухим керамическим треском. Кофе расплескивается по плитке вокруг осколков.

– Боже мой! – Кэтрин злится и раздосадованно топает ногой.

– Мамочка, давай я тебе помогу! – восклицает Лео, сползая со стула. Я встаю, чтобы взять полотенца.

– Нет, Лео. Кофе горячий. Я не хочу, чтобы ты обжегся. Пока я убираю, иди, пожалуйста, посмотри «Улицу Сезам».

Лео, расстроенный тем, что от его помощи отказались, стоит и мрачно смотрит на беспорядок, и мне невольно становится его жаль.

– Но я не хочу смотреть «Улицу Сезам», – ворчит он.

– Все равно уже пора спать, так что иди надевай пижаму, а потом можешь посмотреть «Улицу Сезам», если захочешь, или почитать книжку. Выбирай сам.

Лео хмуро направляется к двери.

– Спокойной ночи, Лео, – говорю я ему. – Увидимся в понедельник. Спасибо, что показал мне свои работы. Они замечательные.

Он грустно машет мне рукой и уходит.

– Кэтрин, пожалуйста, у вас ведь больная спина, можно я вам помогу? – Я сажусь на корточки и принимаюсь вытирать разлитый кофе бумажными полотенцами. Кэтрин собирает желтые глазированные осколки кружки.

– Конечно, в такой день, как сегодня, даже кофе нормально не выпить, – говорит она.

Она поднимает глаза, и в мягком свете кухонных светильников я замечаю, какие круглые и расширенные у нее зрачки – вероятно, остаточный эффект болеутоляющих таблеток, которые она принимала.

Я сминаю промокшие бумажные полотенца в большой комок и иду к мусорному ведру. Лео, очевидно, передумал и решил посмотреть «Улицу Сезам». Через кухонную дверь я вижу фильм на экране. Граф с мягкими тряпичными клыками и диковинным трансильванским акцентом считает «маленьких летучих мышек»: раз, два, три. Подобных мне редко изображают в столь привлекательном виде маленькой тряпочной куклы-марионетки, это как глоток свежего воздуха в бесконечной череде образов алчущих крови суккубов.

Я поднимаю крышку мусорного ведра. Внутри лежат осколки большой стеклянной миски. Интересно, из-за нее Кэтрин хромает? Под одним большим осколком я вижу, словно через увеличительное стекло, листок с домашним заданием Лео для Диа де лос муэртос – заданием, которое он так и не сдал. Бумага смята и частично промокла, на ней заполнена только одна строчка, в которой ученики должны были написать имя умершего любимого человека. Рукой Лео в ней выведено имя «МАКС». Я бросаю мокрые полотенца в ведро поверх листка и миски и закрываю крышку.

Протерев пол, Кэтрин наливает себе новую чашку кофе, и мы садимся за стол.

– Такое ощущение, что стоило нам сюда переехать, как все пошло не так, – говорит она, качает головой и делает глоток кофе.

– Я хотела спросить вас, – говорю я, дуя на пар от моего кофе, – как себя чувствует Лео после