Присяга фортуны - К. Дж. Саттон

Может, поэтому знала… что могу рассказать об этом фейри.

– Я хотела стать ветеринаром, – пробормотала я в темноту. – С самого раннего детства. С животными всегда так спокойно – их страхи столь просты, что прикосновения к ним на меня не влияют. Ни образов в голове, ни ужасных вкусов во рту. Помогать беспомощным, жить простой и тихой жизнью? Да, мне бы этого хотелось.

Фейри не засмеялся и не стал говорить, что это невозможно. Вместо этого он мягко ответил:

– Знаешь, еще не поздно.

Покачала головой.

– Если пойду учиться, значит, мне придется бросить их всех. Единственную семью, что у меня есть.

– Это неправда.

Но мне не хотелось спорить. Я давно отказалась от этой мечты. И снова мы с Коллифом оказались в тишине, которую никто из нас не нарушал. Моя очередь спрашивать – я уже потеряла счет его вопросам, – но внезапно мне стало трудно облекать мысли в слова. Веки потяжелели.

Я готова была погрузиться в сон. Коллиф пошевелился. И вот его лоб уже прижат к моему. Внезапное прикосновение могло меня напугать. Но этот фейри стал частью меня. Я знала, что он так сделает.

Я раздумывала, не отодвинуться ли, но мне не хотелось этого делать. «Не будь тряпкой», – сказала себе. Попытавшись пробудить в себе ненависть к Коллифу, вспомнила его фигуру на троне и то, как девятихвостая плетка опускалась на мою спину. Помогло, но не очень. Ненависть вытеснялась усталостью и… чем-то еще.

Было приятно ощущать чье-то прикосновение. Я долго отказывала себе в этом удовольствии. Обычно даже легкие касания приносили жуткие образы. Но сейчас чувствовала лишь прохладную кожу и головокружительный запах Коллифа. «Всего раз. Это ничего не значит», – подумала я, не имея понятия, кого уговариваю.

– Спокойной ночи, Фортуна, – сказал Коллиф сонным голосом.

– Спокойной ночи, – пробормотала в ответ. Через несколько минут ровное дыхание фейри дало понять, что он уснул. Его теплое дыхание касалось моей щеки, даря странное чувство спокойствия. Я невольно закрыла глаза.

Никогда не полюблю короля Неблагого Двора. Но, быть может, не обязательно и ненавидеть его.

12

Когда я вновь открыла глаза, то ожидала увидеть Коллифа рядом, прогоревшую свечу на столике и земляной потолок над головой. Но вместо этого моему взору предстало поле травы и море вдалеке. Мягкий ветерок шелестел в стеблях. Закатное солнце окрашивало мир в красно-желтые тона.

Наконец.

Казалось, я не видела Оливера недели, и даже не обратила внимание, во что одета, немедленно отправившись на его поиски. Я пошла к дому. В окнах было темно. Так как мой друг не нуждался в сне, это означало, что он сейчас где-то еще. Я оглядела холмы и тускнеющий горизонт. В поле моего зрения попала стройная фигура в отдалении. Я побежала к ней.

Он услышал мое приближение и повернулся. Как только оказалась достаточно близко, я спросила:

– Как ты это сделал?

Оливер нахмурился. Лучи заходящего солнца падали на его волосы, превращая светлые пряди в мерцающее золото.

– О чем ты…

– Когда ты вылечил мою спину, Олли. То, что ты сделал, не исчезло после пробуждения. Кровь оказалась смыта, а рубцы покрыты мазью.

Оливер поддержал меня за руки. Не то чтобы я могла упасть, ведь знала это место лучше всего. Оливер провел здесь столько времени, что трава была вытоптана. Каждый раз, когда представляла его, он находился именно в этом месте.

– Фортуна, выдохни, – велел Оливер.

– Как это получилось? – настаивала я, не обращая на него внимания. Эта загадка мучила меня с тех пор, как очнулась в тюремной камере. Голоса Зары и Коллифа я помнила так же ясно, как ощущала долетающий до нас запах моря.

«Кто-то уже позаботился о ней».

«Невозможно. Кроме стражей, сюда никто не спускался».

«Сам посмотри. Раны промыты и покрыты какой-то смесью».

Не хотела вспоминать дальше. Ужас камеры заставил меня продолжить, не думая:

– Впрочем, забудь. Наверное, это что-то другое. Ты не… то есть, это не…

Оливер печально улыбнулся мне.

– Как сделал это, если я не настоящий? – закончил он. Я резко выдохнула. Сердце сжималось, пока искала правильный ответ. «Не то имела в виду», – хотелось сказать мне, но это было бы ложью. Вдалеке о скалы рокотали волны, заполняя болезненную тишину.

– Ты знал, что ты так можешь? – спросила наконец.

– Нет, не знал, – его слова прозвучали отрывисто. – Неужели это было бы так плохо, Фортуна? Если бы однажды я оказался рядом, когда ты проснешься?

– Олли, нет, конечно!

Он подождал, но я боялась сказать что-нибудь еще, что может обидеть его. Не могла сказать, что наше совместное будущее невозможно, и это место – все, что у нас есть.

Это не значило, что я не дорожила Оливером. Не значило, что он не был мне столь же близок, как Деймон, Беа или Сайрус. Не зная, как показать ему, что чувствую, обхватила ладонями его лицо и поцеловала. Он оставался отстраненным, поэтому оставила в покое его губы и опустилась ниже по шее. Это был наш язык. Он объединял нас, вне зависимости от наших разногласий и недомолвок.

Внезапно Оливер отступил. Столь неожиданно, что я просто наблюдала, как он опускается на землю. Он поднял лицо к небу. Он хочет, чтобы я ушла? Между нами что-то изменилось? Почувствовала, что могу сломаться от одной этой мысли. Не могла потерять Оливера. Не теперь. Не зная, что делать дальше, переминалась с ноги на ногу. Потом села рядом с ним. «Это Олли, – напомнила себе. – Твой лучший друг».

Моим первым желанием было задать вертящиеся на языке вопросы. Но затем решила, что Оливер сам должен сказать это. А я просто буду слушать.

Это было правильным решением. Он не отвел взгляда от мерцающего моря, но через несколько минут заговорил.

– Сейчас тебя заботит только Деймон. Понимаю. Это твой брат, член твоей семьи. Я был неправ, когда советовал тебе отпустить его, – Оливер замешкался. Он повернулся в мою сторону, и скоро наши взгляды встретились. Его глаза заполняла печаль, о которой я даже не подозревала. – Но я тоже часть твоей семьи. У меня тоже есть чувства, хотя ты отчасти и веришь, что я лишь плод твоего воображения. Пожалуйста, помни об этом, даже в такие моменты. Скажи мне правду. Не пытайся отделаться от меня. Я заслуживаю честности.

Мой голос прозвучал мягко.

– Конечно. Прости меня.

Я просила прощения о