Присяга фортуны - К. Дж. Саттон

Вспоминая наши последние встречи – даже последние годы, – понимала, насколько эгоистично вела себя. Давая ему лишь обломки настоящего мира, скрывая, что мне казалось неудобным. Не признавалась, что для меня он был воображаемым другом или временным помешательством. Мне казалось, что хорошо это скрываю, но, конечно, он все знал. Оливер не раз доказывал, что он умнее большинства людей, которых я считала настоящими.

Не зная, как сильно я виню себя, Оливер поцеловал меня в щеку. Вот и все, я прощена.

– А теперь расскажи мне обо всем, – сказал он.

Я неохотно улыбнулась, услышав это. Когда мы были детьми, я всегда слышала эту фразу, когда оказывалась во сне. Даже сейчас это помнила. Маленький Оливер, с огромными глазами и веснушками на лице, подпрыгивал на пороге дома.

Образ породил поток светлых воспоминаний, необходимых мне, чтобы забыть о времени, проведенном в Неблагом Дворе. Чтобы подготовиться к будущему, я цеплялась за счастливые моменты в прошлом. События последних суток нахлынули на меня. То, как меня представили Двору в качестве супруги Коллифа, магия Аркайны, образы в разуме супруга, наш разговор о титуле королевы и то, что он с собой несет.

Я рассказала Оливеру обо всем. Даже о поцелуе.

Оливер не прерывал меня и не задавал вопросов. Выражение его лица оставалось подчеркнуто нейтральным. Я и не знала, как много мне хочется рассказать ему, как сильно на меня все это повлияло. К тому времени, как закончила, ощущение было такое, будто мое тело избавилось от яда. А потом мы с Оливером сидели на обрыве, свесив вниз ноги. Вдалеке черными точками маячили птицы, будто направляясь к солнцу.

Мои мысли вернулись к решению, которое я приняла, лежа в постели с королем Неблагого Двора.

«Ты собираешься побороться за корону?»

«Я должна. Ради Деймона».

– Наверное, знаю ответ, – внезапно сказала я, разрушая спокойствие, будто хрупкое стекло. Оливер повернулся ко мне. Я взглянула ему в глаза. – Но все равно должна спросить. Если вдруг умру – в том мире, – ты тоже исчезнешь. Верно?

Мой лучший друг склонил голову. Свет плескался в его глазах.

– Если ты умрешь, Фортуна, я последую за тобой в любое посмертие. А остальное не так важно, верно?

От слез помутнело в глазах. Я не стала их прятать или смахивать.

– Я тебя не заслуживаю, – сказала ему.

На его лице появилось странное выражение. «Вот черт, что такого сказала?» – подумала я. Не успела задать вопрос, как Оливер толкнул меня плечом.

– Заслуживаешь, конечно, – сказал он. – Но ты, должно быть, сделала нечто невероятно хорошее в прошлой жизни.

Я закатила глаза и толкнула его в ответ. Свет дня уже померк. Это случилось внезапно, по желанию Оливера. Я и не заметила, в какой момент на небе загорелась луна. Все неровности на ней были видны, будто на картине. Не похоже на луну моего мира.

В моей голове вновь прозвучали слова Оливера. «Если ты умрешь, Фортуна, я последую за тобой в любое посмертие. А остальное не так важно, верно?» Как бы ни ценила это, тяжесть ответственности за чью-то жизнь легла на меня. Если у меня не получится, не только Деймон навсегда останется в когтях Джассина, но и создание, способное творить и любить безусловно, прекратит существовать.

Еще одна минута прошла в тишине. Я посмотрела вниз, на волны, вгляделась в темные глубины и сглотнула.

– Рассказать тебе тайну? – спросила я. Мне хотелось, пока есть шанс, быть честной до конца.

Оливер не колебался.

– Конечно.

Я издала долгий вздох. Сколько себя помнила, у меня всегда было одно правило, одна мантра. «Будь сильной». Поначалу – ради Деймона. Но когда он пропал, ради себя. Если бы я не была жесткой и закрытой, мир бы уничтожил меня. Оливер стал единственным исключением. А теперь, когда смерть дышала мне в затылок, не могла все так оставить.

– Очень боюсь, – выдохнула я. Господи, какое облегчение.

– Чего?

– Иногда мне кажется, что боюсь всего. Потерять какого-то человека, разочаровать Беа или Гретхен, или просто сесть в свою машину. Но сейчас… Сейчас боюсь того, что будет завтра. Есть вероятность, что я не выживу.

Оливер задумчиво скривил губы. Так он делал с детства, и знакомая гримаса вызвала у меня легкую улыбку.

– Пойдем, – сказал Оливер. Вскочив с места, он быстрым движением стянул с себя рубашку. Затем джинсы. Жилы на его руках напряглись, когда он расстегивал пуговицу. Не успела отвернуться, как он стоял передо мной обнаженным.

Мне не с кем было сравнивать, но я подозревала, что внешность Оливера была исключительной в любой реальности. Он заметил мою реакцию и взглянул на меня так, что думать стало тяжело.

А затем, не говоря ни слова, Оливер развернулся и прыгнул с утеса. Всплеск разорвал тишину. Улыбаясь, я встала и быстро разделась, только сейчас заметив, что одета в тот же свитер и легинсы, что и в прошлый раз. Ветер обдувал обнаженную кожу. Дрожа от предвкушения, отступила на несколько метров и побежала к краю.

Несколько кратких мгновений я летела.

А затем врезалась в теплую, сияющую воду. Несколько секунд погружалась в нее, глядя на пробивающийся сквозь толщу свет луны. Было легко забыть о том, что ждет меня на поверхности. Но Оливер тоже ждал, так что я поплыла наверх, думая о нем.

В реальном мире мне бы немедленно стало холодно. Но здесь такого не случилось. Я прикрыла глаза, позволив себе погрузиться в сонное спокойствие. Насладиться ощущением невесомости. Шли секунды. Я ощущала на себе взгляд Оливера – его желание доносилось до меня легким ароматом. Я пыталась сдержать улыбку. Он подплыл ближе, тревожа воду, и провел ладонью по моему животу. Легкое прикосновение вызвало дрожь удовольствия.

– Хочешь знать, чего я боялся, когда мы были маленькими? – спросил он. Желание немедленно отступило. Я выпрямилась и уставилась на него. Оливер удивленно поднял брови. – Да, заметил, что ты ни разу не спрашивала. А я не говорил. Хотел, чтобы здесь, в нашем месте, все было иначе. Твоя жизнь – ад, и я пытался сделать так, чтобы тут ты чувствовала себя иначе. Но если придется выбирать между сохранением этой иллюзии и твоим выживанием, даже думать не о чем.

Слишком много перемен. Я не знала, хватит ли у меня сил справиться и с этим.

– Олли…

– Спроси меня, – потребовал он. По его тону я поняла, что он не успокоится, пока не скажет.

Я