Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

По улице шли люди, нарядные, праздничные. Мужики в чистых рубахах, подпоясанных кушаками, женщины в цветных платках, дети бежали рядом, смеялись.

Пошел к центру. Улица Заречная вела к мосту через речку Упу. Мост деревянный, крепкий, под ногами гулко стучали доски. Внизу медленно вода текла, мутноватая, с зеленоватым отливом. На берегу женщины полоскали белье, болтали, смеялись.

Перешел мост, свернул на Большую улицу. Здесь дома покрупнее, каменные, двухэтажные. Лавки, трактиры, гостиницы. Вывески висели над дверями: «Купец Иванов. Мануфактура», «Трактир Московский», «Чай, сахар, бакалея».

Навстречу шла пара, господин в сюртуке с тростью, дама под руку, в шелковом платье, с зонтиком от солнца. Поравнялись, господин кивнул, я ответил тем же.

Впереди показались кремлевские стены. Красный кирпич, потемневший от времени, башни с зубцами, бойницы. Стены высокие, массивные, крепкие. Подошел ближе, остановился.

Кремль стоял на небольшом возвышении. Девять башен по периметру, четыре с воротами. Стены толстые, сажени полторы, не меньше. Как военный инженер, я сразу оценил, крепость добротная, построена на совесть. Правда, для современной артиллерии уже не преграда, но для своего времени отличное сооружение.

Прошел вдоль стены к Пятницким воротам. Широкие ворота, высокая арка. Над воротами башня, на башне крест. Из ворот выходили люди, служба в Успенском соборе только закончилась.

Купцы шли степенно, руки за спинами, бороды расчесанные, кафтаны длинные, темные. Жены рядом, в шалях, с важными лицами. За ними мещане, мастеровые в чистых рубахах, подпоясанных кушаками. Женщины в цветных сарафанах, платках. Дети вертелись, бегали вокруг неторопливых родителей.

Я прошел через ворота внутрь. Площадь большая, мощеная камнем. Посередине Успенский собор, белый, с золотыми куполами, колокольня высокая и стройная. Собор красивый, нарядный и свежевыкрашенный.

Народ расходился по домам. Кто-то останавливался поговорить со знакомыми, кто-то спешил по делам. У стен кремля торговцы разложили товар, печатные пряники, баранки, квас в бочках, семечки, орехи.

Мальчишка лет десяти зазывно кричал:

— Пряники тульские! Свежие, медовые! Гривенник за фунт!

Подошел, купил пряник. Крупный, темный, с оттиснутым узором. Откусил, сладкий, пряный, с медом и корицей. Вкусно.

Обошел собор, рассмотрел. Архитектура простая, но изящная. Пропорции правильные, линии четкие. Колокольня особенно хороша, ярусы уменьшаются кверху, создают ощущение легкости, устремленности в небо.

Вышел из кремля через другие ворота, пошел к торговым рядам. Гостиный двор располагался неподалеку, длинное каменное здание, два этажа, внизу аркады. В арках лавки, двери открыты, висят вывески.

Воскресенье, торговля шла бойко. Правда, народу поменьше, чем в будни, наверное. Хозяева лавок сидели на порогах зданий, покуривали трубки, разговаривали с соседями. Покупатели заходили к ним, тащили покупки в свертках и узлах.

Я прошелся вдоль рядов, разглядывая товары. Вот лавка с самоварами, целая стена заставлена блестящими посудинами, разных размеров и форм. Круглые, граненые, яйцевидные. Медные, латунные, с чеканкой, с гравировкой. Цены от трех до двадцати рублей.

Дальше лавка с пряниками. Полки тоже забиты, пряники большие и маленькие, простые и печатные, с начинкой и без. Пахло медом, пряностями, ванилью.

Лавка с тканями: ситец, сатин, шелк, бархат. Рулоны сложены горками, концы свисали, показывая узоры. Хозяйка сидела у порога, вязала чулок, поглядывала на прохожих.

Я остановился у лавки, где торговали инструментами и металлическими изделиями. В окне выложены молотки, клещи, напильники, сверла. Внутри на полках виднелись тиски, маленькие наковальни, цепи, замки, дверные петли и другие нужные вещи.

Зашел внутрь. Лавка небольшая, тесная, заставленная товаром. Пахло железом и маслом. За прилавком стоял купец, мужчина лет пятидесяти. Борода седая и окладистая, глаза умные, цепкие. Одет в темно-синюю поддевку, белую, шелковую рубаху.

Увидел меня, поклонился:

— Милости просим, господин! Чем могу служить?

— Посмотреть хочу, что имеется. Интересуют инструменты, металлы.

Купец оживился:

— У нас все есть! Инструмент первого сорта, немецкий, английский. Металл тоже хороший, медь уральская, железо шведское, сталь немецкая. Что точно нужно?

— Пока просто смотрю. Скажите, а медь листовую продаете?

— Продаем. Пуд сорок пять рублей. Товар отличный, без примесей.

Дороже, чем казенная цена. Но для частного лица приемлемо.

— А латунь прутковая?

— Тоже имеется. Пуд тридцать рублей.

Я кивнул. Цены запомнил, на будущее пригодится.

Купец приглядывался ко мне, потом спросил осторожно:

— Позволите узнать, кто будете? Торговец? Мастер?

— Воронцов, смотритель насосно-гидравлической мастерской при пожарной части.

Лицо купца изменилось, стало почтительным:

— А-а! Новый смотритель! Слышал про вас. Говорят, порядок навели, работу наладили. Баташеву насос сделали, он доволен.

Новости в городе расходятся быстро.

— Стараюсь.

— Вот и славно! — Купец протянул руку через прилавок. — Семен Петрович Кондратьев, содержатель сей лавки. Если что понадобится, обращайтесь. Цену хорошую дам, товар у меня отменный.

Пожал его руку:

— Спасибо. Учту.

Я вышел из лавки. Пошел дальше по торговым рядам.

Везде выставлен товар, хозяева зазывают. Вот продают сапоги, ряды кожаных сапог висят на веревках. Там посуда: чугунки, горшки, миски. Дальше бакалея: мешки с мукой, крупой, бочки с солью, соленой рыбой.

Прошел весь гостиный двор, выбрался на другую сторону. Направился в сторону оружейного завода.

Улица вела на окраину. Дома здесь попроще, деревянные, одноэтажные. За заборами огороды, куры роются в пыли, козы жуют траву. Во дворах играли дети, женщины сидели на лавочках, щелкали семечки, болтали, перекрикивались.

Впереди показались корпуса завода. Кирпичные здания, высокие трубы, ворота широкие и железные. Над воротами вывеска: «Императорский Тульский оружейный завод».

Подошел ближе. У ворот караульная будка, стоит часовой, солдат в мундире, с ружьем. Увидел меня, выпрямился.

Я остановился поодаль, посмотрел на территорию завода. Воскресенье, сегодня выходной. Тихо, пусто. Корпуса вытянутые в длину, в стенах рядами окна. Трубы сейчас не дымят. Во дворе сложены поленницы дров, стояли телеги, накрытые тканью.

Часовой окликнул:

— Эй, господин! Вам чего надо?

Я подошел ближе:

— Воронцов, смотритель мастерской. Мимо проходил, решил посмотреть.

Часовой внимательно посмотрел на меня, кивнул:

— Понял, ваше благородие. Но проход воспрещен, только по особому разрешению.

— Я не собирался. Просто мимо проходил, посмотрел.

Постоял еще немного, развернулся, пошел обратно. Думал вот бы здесь работать. Строить паровые машины, модернизировать станки, налаживать производство. Другой масштаб, другие возможности.

Но судьба распорядилась иначе. Пока что у меня мастерская насосов, надо просто их чинить. Что ж, это тоже нужное дело. Главное все хорошо выполнять.

Вернулся в центр города. Проголодался, зашел в трактир «Самоварный» на Большой улице. Вывеска висела над дверью, на ней нарисован самовар, медный, блестящий.

Толкнул дверь, вошел. Внутри просторно, чисто. Столы деревянные, покрыты клеенкой, вдоль стен скамьи. Пахло щами, жареным мясом, табачным дымом. Народу немного, воскресенье, многие обедают дома.

За одним столом сидели трое купцов, солидные, бородатые, они неспешно разговаривали. За другим