"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

выбесить, вынуждая нарушить клятву Омиша. Чем это грозит, мне уже доводилось наблюдать воочию, а потому я делал все возможное, чтобы такая же участь не постигла и меня тоже. Мне еще семью спасать. То, что от нее осталось. Благо я теперь хотя бы знал, что малыш-Фил жив и тоже идет по лестнице развития. Причем весьма успешно.

Из бесконечного дня сурка я вынырнул лишь когда закончил формировать новое тело гуля. Материал из орка вышел даже лучше, чем из сосланного в Дальний Крутолуг дварфа, а потому и нежить получилась значительно сильнее. К тому же я использовал новые знания о строении тела монстров, что тоже повлияло на конечный результат.

Окинув неподвижное страшилище последним взглядом, я зачерпнул Межмировой Энергии и вдохнул в свое творение «жизнь». Гуль сверкнул единственным, покрытым бельмом глазом и поднялся на ноги, позволяя лучше себя рассмотреть. Сила струилась в нем, и я невольно испытал гордость за собственное творение.

Хотя у обычного человека его внешний вид должен был вызывать как минимум ужас.

Дело в том, что если при создании зомби я еще старался хоть как-то сохранить первоначальный облик исходного материала, то теперь я задвинул сей параметр на последние позиции, уделив максимум внимания боевым характеристикам. И преуспел.

Орк усох. Накачанные некогда упругие мышцы уплотнились и сжались до состояния тугих канатов, плотно обтянутых серой кожей. Увеличилось количество сухожилий и связок, что по моей задумке должно было добавить подвижности. Кости обрели плотность камня, пальцы на руках и ногах удлинились, превратившись в острейшие и мощнейшие когти, способные резать железо, нижние клыки выпали, но зато верхние стали напоминать моржовые, которые можно глубоко погрузить в плоть врага.

Кожа с лица ока слезла практически полностью, обнажив не только лишенную скальпа черепушку, но и чудовищный оскал, способный одним своим видом повергать слабовольных врагов в бегство. О принадлежности же к прежней расе напоминали исключительно короткие остроконечные уши, сохранившиеся скорее случайно, нежели согласно какому-то особому замыслу.

— Мне кажется, или ты стал краше, чем при жизни? — спросил я вслух, разглядывая новоиспеченного гуля. — Твои сородичи, наверное, с этим бы поспорили. Но кто ж их спрашивает? — я самодовольно хмыкнул. — По крайней мере пользы от тебя точно будет побольше. Как бы тебя назвать? Может Милаш? — я хохотнул собственной шутке. — Ладно, не напрягайся так. Будешь Жутень. Младший брат Дружка и Гибольта.

Брат может и младший, но мощью своих предшественников он превзошел без всяких сомнений. Если пока не вместе, то уж по отдельности точно. И я надеялся, что не только мощью.

Приказав Жутню выставить вперед руку, я что есть силы резанул по ней извлеченным из кольца ножом. Затем еще раз. Потом прицелился и с короткого разбега вонзил оружие в грудь нежити. Вернее попытался, потому что клинок сломался у самой рукояти, едва не порезав мне пальцы.

На гуле же не осталось и следа. И это при том, что я, пройдя полторы эволюции, мог себя считать сильнее обычного Освоившего. Без каких-либо боевых умений и навыков, но все же.

Ай да я, ай да сукин сын! Да Гожар на месте бы обделался, увидь он такое творение. Некромантом он себя называть вздумал. Хах!

— Пропасть между нами только что стала еще больше. — бросил я, но оставшийся от Гожара огрызок в Теневом могильнике, конечно, не ответил.

Ладно, сам себя не похвалишь — никто не похвалит. Это понятно. Но хорошего понемножку.

Прислушавшись к собственным ощущениям, я понял, что заклинание, создающее гулей, практически оформилось и извлек на свет тела трех кобольдов. Самые перспективные ребята из тех, кого мне удалось обнаружить тогда в Трещине. По силе они, правда, не дотягивали даже до Гибольта, но отстали не на много и являлись вполне подходящим материалом для моих целей.

На трансформацию тела первого ушло минут десять, и скоро возле Жутня стояла его уменьшенная копия, отличающаяся лишь характерными особенностями исходной расы. Второго я сотворил уже вдвое быстрее, и одновременно почувствовал, что заклинание оформилось. Причем благодаря исследованию трупа Императорского Трицебыка оно сразу вышло частично улучшенным!

Одновременно с этим я ощутил, как что-то внутри меня пришло в движение. Будто свое место заняла последняя шестеренка, которой не хватало для приведения в действие уже собранного механизма. Но теперь все детали оказались на месте, конструкция вздрогнула, пришла в движение и… тут же уперлась в непреодолимое препятствие.

Судя по всему, новым заклинанием я таки закрыл последнюю стадию, необходимую для становления Развившим. Но на пути моего развития встал очередной чертов барьер!

Вот гадство!

Глава 14

Радость свершения от создания новых чар резко сменилась злостью и раздражением. Да, я не ощущал преград при завершении стадий (какое может быть препятствие при улучшении собственного заклинания?), но, подобравшись к качественному скачку, вновь уперся в невидимый барьер.

Сосредоточившись, я собрал в одной точке столько Межмировой Энергии, сколько не нашел бы в себе обычный Осознавший, и мощным таранным ударом попытался пробить препону, однако та даже не вздрогнула. Она ощущалась даже прочнее и массивнее, чем предыдущая, которая мешала мне взобраться на текущую ступень.

Раз за разом я обрушивался на стену всей доступной мне мощью, но добился лишь того, что исчерпал изрядный запас сил и выдохся.

— Черт… — я устало плюхнулся в кресло, услужливо подставленное под мой некромантский зад одним из гулей. — Определенно стоит заняться вопросом Краеугольного Камня. Только вот вряд ли это по силу Осознавшему. Замкнутый круг получается. Чертовы нелюди!

— А ты хотел, чтобы все легко и просто, партнер? — раздался у меня над ухом лишенный эмоций голос. — Без труда не…

— … сделаешь конфетку из говна. — язвительно закончил я, перебив Некро.

— Из говна вообще мало что сделаешь.

— Тебе виднее.

— Но иногда получаются возомнившие о себе невесть что некроманты.

— Или бесполезные артефакты.

— Фу, как грубо!

Я лениво махнул рукой, и между нами возникла сложившаяся из костей стена, скрывшая меня от Некрономикона. Правда через секунду в стене без моего ведома образовалось окно, через которое книжка вновь подлетела ко мне поближе.

— Я говорил не трогать мои чары! — сквозь зубы процедил я.

— Слишком много говоришь для бесталанного бездаря. — прошелестел артефакт. — Хотя, должен признаться, гули у тебя получились вполне сносно. Особенно вон тот. Как назвал?

— Жутень.

— Да не нежить, а заклинание! На кой вообще давать имена прислужникам?

— А тебе имя зачем? — буркнул я.

— Ну так я и не прислужник. Я величайший артефакт из всех когда-либо существовавших на этой бренной