Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус

в столб огня. Опасность третьей степени, критическое повреждение наружного покрова – искусственной кожи, скрывающей мою суть. Хуан под насыпью снова скулит, понимая, что меня убивают.

Биологический человек, должно быть, умер бы за несколько секунд от болевого шока. Я же, вспомнив авиакатастрофу, пугаюсь так, что горе-налётчики, навалившись вчетвером, имеют реальные шансы меня добить, пока я судорожно сбиваю огонь… Но вместо этого они со всех ног бросаются к дрезине, позабыв о собственных увечьях и вопя так, словно их режут на куски. Очухались даже те двое, кого я столкнул головами – и тут же, спотыкаясь и хрипло матерясь, рванули за товарищами, не выдержав вида разумного существа из металла и углерода – куда более мощного и совершенного, чем они сами.

Осознав, что человеческий облик утрачен навсегда – и не в переносном смысле, а самом прямом, я стряхиваю с себя клочки одежды и обгоревшей кожи, в то время как тело меняется, принимая звериные очертания. Прежде, чем они успевают забраться на дрезину, в три прыжка её настигаю я; титановые когти скрежещут по ржавчине. Этого достаточно, чтобы домой они бежали на своих двоих.

Отобранный пистолет я прихватил с собой: если такое стряслось у самого Рэйлтауна, чувствовать себя в безопасности нельзя нигде. Но главное – что теперь будет с животными? Как их кормить, если я обезображен так, что в любой город мне дорога закрыта?

Хуже всего, когда за твою беспечность расплачиваются другие!

Собрав выпавшую из полусгоревшего рюкзака сушёную рыбу, я провожал глазами своих несостоявшихся убийц, пока те окончательно не растворились в вечерних сумерках. Затем вернулся к Хуану и почесал его мохнатое ухо. Запах горелой синтетики ударил бедняге в нос, вызвав недовольную гримасу на собачьей морде, но хвост дружелюбно застучал по камням, а чёрный нос ткнулся в мою теперь уже скелетообразную руку. Когда в жизни есть существо, которому ты нужен любым, – ты счастливей большинства населения земного шара. А что Вильгельмина? Если б она меня увидела таким – испугалась бы?..

Я посмотрел в сумрачное небо, словно мог ответ мог прийти оттуда. Должно быть, кто-то придумал бога в минуту крайнего одиночества; вот и мне почудилось какое-то движение наверху. Птица или дрон?

Взяв Хуана на руки, я затащил его на дрезину, уложил поудобнее и тронулся в путь. По Магистрали мы сможем проехать три четверти пути, а затем собаку придется нести на плечах в гору, и тяжелей придется ей, а не мне. Впервые я пожалел, что настолько далеко забрался, но сразу же сказал себе, что не стоит печалиться о грядущих трудностях, пока они не наступили.

Но вот на моем запястье мелькнул уже забытый зелёный огонёк квантовой связи. Неужто Гелиополис вспомнил?

– Приём, – мысленно командую я и ставлю дрезину на тормоз.

– Велиард… Живой…

– Ви… – мои церебральные модификации ничего не могут сделать со смятением. – Почему только сейчас?

– Тебе опасно со мной говорить.

– Где ты?

– Ты никогда сюда не доберешься…

– Времени у меня много.

– Как ты уже понял, я не человек. Я фантом.

– Из какого-то Хранилища Душ! – я, наконец, озвучил то, о чем догадывался давно. – Из наших клиентов… Или сотрудников… Потому что с самого начала ты знала, к кому идёшь за виски. Тебе не нужно признаваться, не нужно называть своего реального имени, всё это неважно. Будь ты в другой жизни мужчиной – плевать… Важно то, кто ты есть, и что сделала для меня…

– Навстречу катится ещё одна дрезина. И людям, что на ней, лучше тебя не видеть.

– Значит, меня видишь ты… – я запрокинул голову в поисках дрона.

Однажды, когда Омниверс ещё был мне доступен, я попытался покончить с бесконечными тайнами Вильгельмины. Я подарил ей кольцо, которое на самом деле было вирусом-шпионом. Мой фокус она раскусила почти сразу; не надевая кольца, она швырнула его в бушевавшее вокруг пирса море и шагнула вслед – не меняя выражения лица. Без крика, без слёз.

Не успев её подхватить, я тотчас прыгнул за ней, но Ви бесследно исчезла, едва вода сомкнулась у неё над головой. Как растворилась. В панике, моя любимая действительно утонула, я нырнул с головой – и оказался в главном меню.

Тогда я вспомнил, что помимо уборных, телефонных будок и платяных шкафов (привет, Нарния!) местом входа-выхода в этой локации было море. Правда, нужно было не просто зайти в воду и поплыть, а погрузиться полностью. Этой фишкой нередко пользовались приключенцы и хулиганы, чтобы уходить от погони. Часть архитекторов считала, что такая опция разрушает баланс, и предлагала её удалить, но не вышло.

На протяжении нескольких месяцев я заходил в «Пучину», бродил по набережной и обивал пороги репетиционной базы в надежде вымолить прощение. Я тщетно проверял почтовый ящик на двери, донимал расспросами оставшихся «Порождений склепа», но те, решив, что я нанёс Ви какую-то жестокую обиду, посылали меня подальше. Создав персонажа-подростка с нулевым уровнем, я обивал пороги мест, где собирались на тайные встречи адепты Пророка, бесконечно говорившие о скором конце света. Но Ви я не встретил и там – зато ещё больше утвердился в желании свалить из Калифорнии на край света.

Вестей от Ви я не получал до самого дня Блэкаута.

Первое и единственное, что удалось выяснить с помощью кольца, – точка подключения Вильгельмины находилась на Луне. И не сказать, чтобы это было чем-то из ряда вон выходящим. Либо Вильгельмина принадлежала к персоналу «Согдианы» или «Сольвейг», либо могла подключаться к лунным компьютерам с Земли, путая след. В те времена я представлял интерес как для конкурентов «Наутилуса» Линдонов, так и для советской разведки.

И Союзу, и Линдонам было выгодно, чтобы «Наутилус» остался без хозяина, но если Москве было интереснее переманить меня, то Линдонам – отхватить кусок бизнеса, разорить меня, сделать недееспособным или вообще устранить. Когда я оказался на распутье, Вильгельмина убедила меня присоединиться к «Крылатому Солнцу», на которое Советы имели большое влияние. К русским я, несмотря на шумиху вокруг революции на Марсе, враждебности не питал: Линдоны пугали меня куда больше. Рэймонд Линдон с его вечно дёргающимся глазом наводил тревогу одним своим видом. Его старший брат и вовсе был маньяком, оборвавшим больше десятка жизней.

С другой стороны – вдруг Линдоны с самого начала добивались моего бегства?! Ведь в итоге они с блеском и без кровопролития избавились от меня и прибрали к рукам большую часть моих бывших активов. То, что кое-кто из них умудрился пережить Блэкаут, я даже не сомневался. Если эти догадки верны, то сейчас я для чего-то им срочно понадобился, и они решили воздействовать на меня способом, который прекрасно себя зарекомендовал…

Логика в этом была. Но я упрямо гнал эти мысли прочь. Мне слишком хотелось сохранить в своей памяти что-то хорошее, светлое, святое.

– Когда ты, милая, объявишься в следующий раз? Через пять лет? Через тридцать пять? Ты не думала, что однажды я просто не дождусь?.. Нет, Ви, мне совсем не тяжело одному. Мне тяжело без тебя…

– Не говори, что в знак протеста собрался умирать.

– Мне и делать ничего не нужно. Ты видела сама: желающие найдутся!

– Послушай, Велиард. Есть ещё один желающий – покруче этих неприкаянных дурачков. Нам до сих пор везло, что ему долго было не до Антарктиды. Это Пророк. Он такой же, как я. Это от него я бегу всю свою жизнь…

– Выходит, он такой же, как ты… И правда, почему возглавлять сектантов должен человек из плоти и крови? Но стоп… Оцифрованные копии мёртвых не могут покинуть Омниверс и подключаться к другим сетям… Все они находятся на наших серверах…

– Знаешь, сколько серверов попало в руки Линдонов, когда они выкупили компанию? Во-первых, я давно живу за пределами Омниверса. Во-вторых – и Пророк, и Крестители успешно пережили Блэкаут и захватывают планету, как чумные крысы. Их немало в Антарктиде, а скоро будет