Книга дождя - Томас Уортон

Рассогласование проходит.

Она покупает стейк и приносит домой. Вынимает мясо из упаковки, и вот оно лежит на разделочной доске на кухне, сырое, розовое, а Бет гадает, о чем она только думала. Сейчас середина зимы, на улице минус двадцать, а этот кусок подходит для барбекю – он должен шипеть на гриле летним вечером. Как она вообще собиралась его готовить?

Она смотрит на мясо снова, и перед ее мысленным взором возникает электропила, которая с жужжанием опускается на кусок подвешенной туши, и плоть на ней раскрывается, словно дверь.

Ранняя осень, субботний вечер. Алекс с Эмери бредут вдоль железнодорожных путей на краю города. Алекс устал быть телохранителем Эмери, но мать все еще настаивает на этом. Если он не играет с друзьями, он должен присматривать за своей своенравной сестричкой. Таковы правила.

Алекс замечает что-то среди деревьев возле путей.

– Эй, смотри, – говорит он.

Он пускается бежать вниз по насыпи и затем снова вверх, на другую сторону канавы в заросли тополей. Эмери следует за ним.

Алекс заметил брошенную машину, уже наполовину заросшую высокой травой. Возможно, когда-то она была зеленой, но теперь вся рыжая от ржавчины. Алекс думает, что она похожа на большой коричневый металлический кусок дерьма, который оставил здесь огромный ржавый робот, и запоминает эту мысль для своих домашних комиксов. Роботы переваривают металл и срут обломками.

Почти все окна в машине разбиты, пусты. Часть дверей тоже отсутствует. Шины сдуты или их вовсе нет, сиденья порваны, желтый наполнитель выпирает наружу, как внутренности гигантского жука.

Алекс взбирается на сиденье водителя. Эмери, помедлив, садится рядом.

В машине странно пахнет. Не неприятно. Но… странно. Будто старую заплесневелую одежду посыпали корицей.

Алекс придумывает игру: притвориться, будто они в отпуске. Впервые Эмери ему подыгрывает. Они подпрыгивают на скрипящих сиденьях. Тычут пальцами в окна, ахают и охают на воображаемые достопримечательности, как глупые туристы, которые все делают на публику. Ух ты, смотри, Большой каньон. А вот Эйфелева башня. А это Тадж-Махал?

Затем Алекс притворяется, что он за рулем пьяный, у него язык заплетается, а голова не удерживается на плечах.

– Что ты делаешь? – спрашивает Эмери. Ее голос звучит озабоченно, хотя, может, она все еще играет. По большей части трудно сказать, о чем она думает.

– Я веду машину, а что по-твоему я делаю? А теперь заткнись и не отвлекай меня, пока я не сбросил нас с утеса. Нет, знаешь что? Я и впрямь сброшу нас с утеса. Слышишь меня? Я устал от этой жизни, устал от тебя, и я покончу со всем этим.

Алекс выворачивает руль.

– Вот так…

Эмери ахает. Алекс думает, что она поверила, но затем видит пчелу.

– Осторожнее! – кричит он, пригибаясь на своем сиденье. Пчела жужжит над их головами, отчаянно ударяется в крышу, затем вылетает из пустого окна и исчезает.

– Вот дерьмо, – говорит Алекс.

Но вместо того, чтобы выдохнуть, Эмери не реагирует.

– Погоди, – говорит она. – Послушай.

Откуда-то раздается жужжание. Оно приглушенное, но Алекс знает, что это: такой злой звук производит целый рой.

– Откуда это? – спрашивает он.

Он знает, что Эмери собирается сделать, прежде чем она протягивает руку к защелке бардачка. Он пытается остановить ее криком, но уже слишком поздно.

Бардачок весь кипит, бурлит, живет – кишит пчелами. Алекс стремглав вылетает из машины и убегает. Но потом останавливается и оглядывается.

Эмери все еще в машине. Она не двинулась с места.

Как-то вечером Бен сидит в кабине самосвала, выезжает из карьера, груженый рудой, когда начинается стук. Сначала он думает, что звук исходит откуда-то снаружи, с той стороны небьющихся окон, но это его сердце колотится, пытаясь выпрыгнуть из груди. Ему удается затормозить как раз перед тем, как что-то огромное прижимает его к сиденью, так что он не может ни пошевелиться, ни вдохнуть. Темная планета накатилась на Землю, высасывает воздух и свет из него и из всего вокруг.

Он почти ничего не соображает, только одна мысль в голове: дети. Он видит их маленькими, а после замечает, что его рука движется так, словно он гладит их волосы, так, будто кто-то из них очнулся от плохого сна. Вот что помогает ему справиться. Когда все заканчивается, что бы это ни было, он наконец отвечает голосу по рации.

Он сочиняет, будто приборная панель барахлила и сигнальные огни мигали, как рождественская елка. Самосвал отправляют в гараж и проверяют на все неисправности. Ничего не находят, разумеется. Не то оборудование подключено к монитору.

Это было не рассогласование, это Бен знает точно. Ощущалось совсем иначе, да и ряби никогда прежде не было в местах выемки. Некоторые горожане говорили, будто это доказывало, что рассогласования не имеют отношения к добыче призрака, в то время как защитники природы возражали, что в эпицентре урагана всегда тихо.

Как бы то ни было, откуда это взялось, гадает он, и почему ударило сейчас? Все же хорошо. Работа позволяет платить по счетам и еще отложить на жизнь. Причем отложить много. Бет работает на полставки в администрации. Понятно, ради чего они так стараются или ради кого.

Он отец. Разве это не лучшая участь для мужчины?

Он ничего не говорит Бет. Надеется, что это было разовое явление, случайный сбой, но спустя три дня, когда он выходит на смену, страх возвращается – бьет во все колокола. Его колени слабеют прежде, чем он ставит ногу на лестницу, чтобы взобраться в кабину. Проходит час, и он уверен, что смерть сидит у него на плече.

На другое утро он едет на работу и паркуется, но вместо того, чтобы сразу отправиться на карьер, гуляет по парковке. Руки дрожат, походка дерганая, как у марионетки. В дальнем углу у выхода худощавый парень стоит, опершись на небесно-голубой «Камаро», он видит, как Бен приближается к нему, и машет, словно только и ждал его. Бен никогда не общался с ним, но знает его по слухам. Некоторые зовут эту часть парковки «конфетной лавкой». Проще, чем пиццу заказать.

– Привет, – говорит парень. – Кажется, я только что видел медведя.

– Медведя?

Парень кивает в сторону деревьев на краю гравийной дорожки. Те стоят безразлично, покрытые листвой, обычное утро.

– Там, в глубине. Большой медведь. Может, гризли, я не разбираюсь. Прямо там.

– Что он там делает, как думаешь? – спрашивает Бен, щурясь и прикрывая глаза рукой. Он и впрямь пытается увидеть медведя. Ему очень это нужно.

– Может, пришел посрать, – отвечает парень. – Этим же занимаются в лесу?

Бен смеется, но