Мой Тёмный Амур - Алексей Вячеславович Гришин

Что же мне делать? Я хмуро думаю о том, чтобы разбудить Валентина и спросить: «Милый, в память о нашем сексе расскажи-ка мне, где прячешь меч, выкованный самим Гефестом, богом огня? Ну тот, которым ты собирался себя убить?». Но провал этого плана очевиден сразу, нечего даже пытаться.

И тут мне приходит в голову гениальная, по-настоящему гениальная идея.

* * *

Я ищу гостиную с камином – именно тут я нашла Валентина в свой первый визит сюда. Приходится немного побродить, но в конечном итоге гостиная обнаруживается. К счастью, Валентин на оттоманке не спит, комната пуста.

В тот день Валентин плеснул в меня жидкостью из тяжелой стеклянной бутылки, которая стояла на столике. Я думала, там коньяк, но это оказался эликсир. Похоже, Валентин держит его здесь замаскированным под алкоголь на случай нежданных гостей.

Бутылка по-прежнему на месте. Я тихонько открываю ее, чтобы не звякнуть стеклянной пробкой. Делаю глоток. Морщусь. О да, это не коньяк.

Я выпиваю все, что осталось. Магическая сила сразу начинает расти во мне, это странное, почти мучительное ощущение. Я не давала ей никакого приказа, никакой задачи, и сила просто беспокойно клубится внутри, ожидая, пока выскажу свои желания. Я опускаю пустую бутылку обратно на столик.

«Хочу найти Меч Вечности. Приведи меня прямо к нему», – уверенно думаю я.

Эликсир оказывается мощным, поскольку я сразу чувствую, как меня тянет куда-то. Повинуясь этому зову, я бесшумно ступаю по отполированному полу. Он приводит меня в дальнюю комнату, где я еще ни разу не была. Она тесная, с одним окном, которое выходит во двор. Здесь мало мебели: лишь узкая кровать, стол и стул. Даже моя комната в Коммуналке просторнее и ярче, эта же похожа на аккуратную и чистую тюремную камеру.

Небо за окном больше не черное. Оно серое.

Я торопливо оглядываюсь по сторонам. Зов ведет меня к столу. Я осматриваю выдвижные ящики. Они слишком маленькие, чтобы внутри поместился меч, и к тому же пусты. Однако зов не утихает, и я осторожно сдвигаю стол, стараясь не шуметь.

О, да. Теперь, когда я убрала его с дороги, видно: одна из половиц прилегает к поверхности чуть хуже, чем другие. Я подцепляю ее пальцами и тяну вверх. В нише под полом лежит меч.

Он в старых кожаных ножнах, на ручке нет драгоценных камней. Услышав его название, я представляла себе что-то куда роскошнее. Меч Вечности похож на рядовое оружие римских солдат, которое я видела на картинах. Я вытаскиваю его и возвращаю половицу на место.

Достаю меч из ножен. На лезвии нет особых знаков, оно даже не выглядит слишком острым, но я сразу улавливаю смутную силу, которая исходит от клинка. Убрав его в ножны, я направляюсь к двери.

Мне удается выйти в коридор и свернуть в анфиладу комнат, но на этом моя удача подходит к концу. Я запоздало думаю, что следовало пожелать, чтобы эликсир не дал хозяину дома проснуться, пока воровка не покинет особняк.

Увы, поздно. Валентин стоит передо мной, и под его тяжелым взглядом я невольно съеживаюсь.

* * *

Он еще никогда так не смотрел на меня. Со скукой, вызовом, желанием – да. Смотрел так, будто я его раздражаю, возбуждаю, забавляю, привожу в замешательство. Но сейчас он уставился на меня, как на врага.

Он молча делает выпад в попытке вырвать меч у меня из рук, но я выпила столько волшебного эликсира, что все мои чувства обострены, выкручены на максимум. Я дергаюсь в сторону, и его рука хватает воздух. Взгляд Валентина ясно говорит, что он этого так не оставит и я не выйду из его дома с мечом. А возможно, не выйду из него вовсе.

Времени на разговоры он не тратит. Я надеялась выгадать немного времени, пока он спрашивает: «Лира, что ты делаешь?», или «Зачем тебе меч?», или «Как ты его нашла в моем тайнике?».

Увы, Валентин пропускает эту часть и предпринимает новую попытку меня схватить. На его лице холодная ярость – то ли меч ему так дорог, то ли он настолько ненавидит, когда влезают в его дом. Он пробует схватить меня за горло, за руки, но я изо всех сил сосредоточиваюсь на желании спастись, призываю всю силу эликсира, и несколько минут мне удается с поразительной скоростью уворачиваться от его атак. Драться по-настоящему я не умею. Древние в этом деле мастера, но я родилась в изнеженные времена, когда это умение уже не являлось обязательным.

А потом Валентин делает удивительно ловкий, молниеносный выпад, хватает меч за ножны и дергает на себя. Мне едва удается удержаться на ногах, и он пользуется тем, что я хоть немного потеряла баланс. Валентин коротко размахивается и бьет меня рукоятью в живот. Я резко выдыхаю, а он рывком вытаскивает меч из ножен, сгребает меня рукой за волосы и приставляет лезвие к моему горлу.

Я замираю. От металла исходит ощущение смертоносной магии, и пару недель назад я бы вскрикнула от страха, если бы подобная штука оказалась так близко ко мне. Но за это время я свыклась с перспективой того, что умру, и даже не вздрагиваю.

Мы замираем, тяжело дыша. Наверное, Валентину хочется увидеть на моем лице страх. Он сильнее надавливает лезвием на мое горло. Кожу оно не разрывает, но мне больно, и все же… не страшно, нет. Тот медленный, отравляющий по капле страх смерти, которым пропитаны последние десять дней, куда хуже.

Я тихо выдыхаю и смотрю Валентину в глаза. Они по-прежнему полны ярости.

– Что ты делаешь? – холодно интересуется он. Его лицо так близко, что я чувствую дыхание на своей щеке. – Решила убить себя, не дожидаясь вторника?

Значит, он тоже помнит, что я умру в ночь со вторника на среду…

– Может, я решила убить тебя, – еле слышно выдыхаю я.

– Тебе это не поможет, – грубо отрезает он. – Даже если я умру, наш первый поцелуй не отменить.

Первый поцелуй… у людей это звучало бы романтично, у нас же убийственно.

– Лира, рассказывай, что ты здесь делаешь. Иначе я тебя убью.

– Убьешь еще раз? Ты уже подарил мне отсроченную смерть своим поцелуем, – срывается с моих губ прежде, чем я успеваю себя остановить.

Вообще-то умереть – последнее, чего мне хочется. Но каждый раз, когда Валентин бросает вызов, меня наполняет непрошеное желание этот вызов принять.

Его взгляд темнеет. Очевидно, он и в самом деле думает о том, чтобы это сделать. Представляет, что испытает, если избавится от