Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VIII - Ваня Мордорский

— Тогда так! — Джинг и Хрули переглянулись и атаковали одновременно с разных сторон.

Монетки мгновенно разделились на два потока, создав непроницаемые стены.

— Синхронная атака — неплохо, — оценила Ло-Ло. — Но исполнение хромает. Недостаточно скорости. Недостаточно непредсказуемости.

— А ты-то что сидишь! — возмутилась Джинг, потирая очередную шишку. — Сама попробуй!

— Я учитель, — важно ответила улитка. — Моя задача — анализировать и комментировать, чтобы потом учить вас, тупоголовых.

Монеты раз за разом отшвыривали лис, а я, тем временем, перешел на триграммное зрение и еще пристальнее наблюдал за контролем жабы.

Лисы остановились, тяжело дыша, а жаба всё еще сидела неподвижно, только монетки продолжали свой завораживающий танец.

— Как… — начала Хрули.

— Тысяча лет практики, — просто ответила Чунь Чу. — Когда сидишь в болоте и считаешь монетки, поневоле научишься чувствовать каждую.

Хрули и Джинг переглянулись и одновременно исчезли. Через мгновение вокруг Чунь Чу возникла дюжина иллюзорных лис, которые начали кружить с невероятной скоростью.

Я продолжал наблюдать, анализируя. Она не просто управляла монетками — она сделала их продолжением себя. Как я делаю с четками, только… в сотни раз сложнее.

И самое поразительное — я не чувствовал от нее никакого напряжения. Никаких усилий. Будто монетки двигались сами по себе, следуя ее дыханию.

Вот оно! Вот что мне нужно понять!

— Как ты это делаешь? — спросил я.

Чунь Чу открыла один глаз:

— Я просто… чувствую каждую монетку. Она не отдельная от меня — она часть меня. Как хвосты у лис. Я не управляю каждой монеткой отдельно. Я создаю… намерение. А они следуют ему.

— Как это? — прищурившись, переспросил я.

— Жаба использует принцип коллективного сознания: вместо индивидуального контроля она создает поле намерения! — неожиданно пояснила Ло-Ло.

— Коллективного сознания? — переспросила тяжело дышащая Хрули.

— Представь стаю рыб, — объяснила вместо улитки жаба. — Они движутся как единое целое, но никто из них не командует остальными. Они просто чувствуют общее направление и следуют ему.

Я всегда пытался контролировать четки силой воли, удерживать их мысленным усилием. А нужно было научиться позволять им быть частью меня, как дыхание, как сердцебиение. Это был какой-то другой вид контроля и в то же время свободы. Нечто подобное я понял совсем недавно, когда попытался удержать символ в четках. Там тоже я пришел к тому, что контроля почти не должно быть.

— Попробуйте еще раз, — предложила жаба лисам. — Но теперь думайте не о том, как пройти сквозь монетки, а о том, как стать невидимыми для вибраций. Вы всё еще слишком шумные. Станьте тише, незаметнее.

Лисы задумались, но сделали по-своему. Потом Хрули начала двигаться очень медленно, почти незаметно, словно листок на ветру. Джинг же наоборот — создала хаотичные вибрации повсюду, прыгая и создавая иллюзии.

— Лучше! — одобрила Чунь Чу. — Хрули поняла идею тишины. Джинг создает белый шум. Но…этого мало…

Монетки всё равно находили свои цели, хоть и реже.

Пока лисы безуспешно пытались совладать с монетками, я расслабился и наблюдал за ними триграммным зрением. Я видел как желтоватая Ци жабы контролирует каждую монетку. И в энергетическом плане это выглядело еще более завораживающе.

После получасовой «тренировки», в которой лисы так и не смогли прикоснуться к жабе, мы устроились на берегу. Хрули и Джинг зализывали ушибы, синяки и уязвленное самолюбие.

— Не расстраивайтесь, — утешала их Чунь Чу. — Мне потребовалось триста лет, чтобы научиться управлять сотней монеток одновременно.

— Триста лет⁈ — ужаснулась Хрули.

— А следующие семьсот ушли на то, чтобы довести число до тысячи, — спокойно добавила жаба.

А я смотрел на всё это и думал о собственных ограничениях. Я мог управлять почти четырьмя десятками бусин из четок, но это требовало постоянной концентрации и было довольно утомительно. А жаба без всяких усилий контролировала тысячи монет одновременно.

В чем разница? В подходе. Я пытался контролировать каждую бусину отдельно, а она создавала единое поле и позволяла объектам существовать в рамках этого поля. Хорошо, теорию я знаю, но это не то же самое, что ощутить это поле самому. Возможно, Чунь Чу натолкнет меня на мысль о решении?

— Чунь Чу, — позвал я ее.

— Да? — не открывая глаз, ответила жаба. Монеты продолжали кружиться.

— Как ты научилась контролировать так много объектов одновременно?

— А-а, — довольно заквакала она. — Заинтересовался? Подходи поближе, покажу.

Я приблизился, и жаба продолжила:

— Видишь, большинство думают, что управление множественными объектами — это как жонглирование. Один мяч, два мяча, три мяча, и так далее. Но это неправильно. Это путь к перегрузке и головной боли.

Я кивнул. Именно это и происходило со мной, когда я пытался увеличить количество контролируемых бусин.

— Правильный способ — думать о Ци как о воде, а об объектах как о листьях на поверхности этой воды. Ты не управляешь каждым листом отдельно. Ты управляешь течением воды, а листья просто следуют за потоком.

— Попробуй со своими четками, — предложила жаба. — Но не думай о каждой бусине. Создай «течение» Ци и позволь бусинам плыть по этому течению.

Я достал четки и разложил их перед собой. Обычно я пытался телекинетически поднять каждую бусину отдельно, создавая для каждой свой «канал» Ци. Но сейчас я попробовал по-другому.

Я выпустил облако Просветленной Ци вокруг четок и представил его как поверхность спокойного озера. А потом начал «колебать» эту поверхность, создавая волны и течения. Прежде чем использовать четки я пытался понять принцип.

Наверное минут тридцать-сорок и я просто рисовал по этому «полю» Ци. Раньше я его так не воспринимал. Это был новый способ воздействия. Я бы даже сказал, что я просто прислушивался к Ци.

— Верное направление, — прокомментировала жаба.

Потратив еще некоторое время на такое странное «упражнение» я решил попробовать с четками.

— Подними все и не выделяй ни одну, — дала совет Чунь Чу, — Представь, что зачерпнул воду и выплеснул ее. Одним рывком.

Так я и сделал.

Всё равно не получилось.

— Ван, — дала тот же совет, но в другой форме жаба, — Представь, что каждая монетка — это не отдельный предмет, а часть тебя. Как пальцы на руке. Ты сейчас бросаешь четки