По праву сильного - Дмитрий Лифановский

— Вы молоды, ярл, но уже успели заставить говорить о себе весь Мидгард. Вы правы. Не стоит ходить вокруг да около. Вятка… — он сделал паузу, словно пробуя слово на вкус, ­– Город, который многие считали неприступным, пал перед вами. Это впечатляет.

— Не такой уж неприступный. Четыреста лет назад его взяли Шуйские. Осенью — эллины. Сейчас его забрал я.

Ноздри князя гневно раздулись, но он снова сумел подавить в себе раздражение:

— Города, как и люди, порой меняют хозяев неожиданно. И не всегда новые владельцы успевают укрепить свои позиции, прежде чем тени прошлого напомнят о себе, — князь улыбнулся уголками губ.

Все-таки Шуйский решил начать с угроз. Плохо. Я думал, с ним можно договориться. Теперь же придется идти до конца. Отступить сейчас — показать себя жертвой. Но ответить князю я не успел. Послышались легкие шаги, и в зал вошла Анастасия. Алое платье струилось по паркету, как поток крови. Походка была грациозна и величественна. Из-под пушистых ресниц теплым светом сияли глаза. Актриса! Я поднялся, слегка коснувшись её руки, и повернулся к князю:

— Владимир Игоревич, позвольте представить мою невесту, патрикию Анастасию Евпатор. Анастасия, перед тобой князь Владимир Игоревич Шуйский, глава рода Шуйских.

— Князь Владимир, рада видеть Вас в добром здравии. Приношу глубочайшие извинения, что не смогла встретить Вас, как подобает, вместе с моим женихом — ярлом Рагнаром, — она с очаровательной улыбкой подхватила меня под руку, — Но Ваш визит оказался для нас полной неожиданностью.

Похоже, Настя выбрала сторону. Или играет? Актриса она отличная! Ну а чего еще стоило ждать от имперской аристократки, с молоком матери впитавшей искусство интриг.

Брови князя на миг удивленно взметнулись, но лицо тут же расплылось в приветливой улыбке доброго дедушки:

— Патрикия, для меня честь быть представленным дочери такого знатно рода. Но мне несколько удивительно видеть представительницу имперской аристократии в Княжестве. Сейчас между нашими государствами не самые теплые отношения.

— Ай, оставьте, князь. Ничего не хочу слышать о политике и войне! Это так скучно! — она махнула рукой и капризно надула губки.

— Тем не менее, дорогая, — я с нежностью посмотрел на девушку, — Нам с князем предстоит обсудить эти скучные вещи.

— Тогда я просто посижу с вами. Я не буду мешать. Ты весь день занимался какими-то своими делами, бросив меня в этой ужасной дыре. А я так скучала, — плутовка прижалась ко мне упругой грудью.

— Вы не против, князь? — я посмотрел на Шуйского.

Владимир Игоревич пожал плечами. Глаза на миг сузились, оценивая новую фигуру на доске. Он понял намёк — за мной не только дикие земли Пограничья, но и мощь имперского рода Евпаторов.

— Не против, — в голосе послышалось едва сдерживаемое раздражение.

Понять князя можно. Появление Анастасии стало для него сюрпризом. Теперь, в связи с появлением у меня такого мощного союзника, как Евпаторы, придется перестраивать весь разговор. Интересно, а что будет, если князь узнает, что вторая невеста у меня дочь князя Лобанова? Нет. Такую информацию стоит придержать. Тем более если Настю мне фактически продали, с Натальей все не так однозначно.

Я, отодвинув кресло, усадил Анастасию. Предложил занять свое место князю. Шагнул к столу, неспешно налил вино в бокалы. Один подал князю. Второй — эллинке. Третий взял сам. И спокойно опустился в сое кресло.

— Князь, позвольте, я озвучу Вам свою позицию.

Шуйский кивнул, стрельнув взглядом в Анастасию:

— Буду признателен.

— Итак, Вятка — ключ к Пограничью, князь. И я взял её не ради славы, а ради будущего. Своего и своего рода, — эллинка обожгла меня благодарным, на грани приличия взглядом. Как играет! Надеюсь, она действительно выбрала мою сторону. Иначе держать рядом такую ядовитую кобру смертельно опасно! — Вы, как никто другой, должны понимать, что в этом мире выживают лишь те, кто держит в руках силу.

Владимир принял бокал, но не отпил, лишь повертел его в пальцах, наблюдая, как вино переливается в свете камина. Его глаза сузились, в них мелькнула искра интереса.

— Сила, говорите? Да, сила — это то, что движет миром. Но сила без мудрости — как корабль без руля. Вы, ярл, кажетесь мне человеком, который понимает это. И всё же… Вятка была нашей. Вы не могли не знать, что этот шаг бросит тень на Шуйских.

Я сделал глоток вина, выдерживая паузу. Я чувствовал, как князь прощупывает меня, ищет слабину, трещину в моей броне. Владимир был стар, но его ум оставался острым, как клинок.

— Я уважаю ваш род, князь. Шуйские — столп Княжества, и ваша верность Великому князю и Княжеству достойна восхищения. Но Вятка… Вернее Хлынов, — князь вздрогнул, в его глазах мелькнула тень испуга, — Он не принадлежал никому, кроме тех, кто проливал за него кровь. Ушкуйники, что защищали город в Катастрофу, не носили вашего герба. Вы забрали его, когда защищать стены было некому — все полегли, сдерживая волну тварей. И эллины, которым вы её сдали, тоже не спрашивали вашего разрешения.

Владимир напрягся, его пальцы стиснули трость. Я заметил это, но не отступил, продолжая смотреть ему в глаза. Упоминание о сдаче Вятки эллинам было ударом — в отличие от древних ватамнов, Шуйские отдали город без боя.

— Вы дерзки, ярл, — голос Владимира стал тише, но в нём появилась стальная нотка, — Но правда в ваших словах есть. Мы сдали Вятку. Это было… необходимо. Империя была слишком сильна, а Княжество — слишком разобщено. Но теперь времена изменились. И я здесь не для того, чтобы переписывать прошлое. Я здесь ради будущего своего рода.

Я медленно кивнул, опуская бокал на стол. Я понимал, что князь подбирается к сути, но не торопил его. Пусть старик раскроет карты первым.

— Будущее, князь, — это то, ради чего мы все играем на этой доске. Назовите свою цену. Что вы хотите?

Владимир Игоревич застыл, глядя в свой бокал. По мрачному лицу князя пробегали тени тяжелых мыслей.Наконец он отпил вина и, подняв взгляд, наклонился чуть ближе ко мне, будто доверяя тайну.

— Вы слышали про пророчество, ярл?

Я повернул перстень с гербом Хлынова, до этого повернутый внутрь, верхушкой наружу. Лицо князя побледнело. Он как завороженный смотрел на древний артефакт:

— Значит, слышали, — обреченно прошептал он и поднял на меня полный тоски взгляд,