Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

– Нет, малыш, – сказала она, – раз уж дождь у нас не пошёл, то мы пойдём – спать.

Да и то сказать: ни крайнее беспокойство о Ванечке и Николае Павловиче, ни давешние угрозы невидимки возле пруда, ни воспоминания о чудовищном и необъяснимом происшествии с Прасковьей не помешали бы сейчас Зине уснуть непробудным сном. Ей казалось: за один этот день она устала больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Если бы только не донимала её одна мысль…

Девушка глянула на флигель, в котором заперли титулярного советника Левшина. Единственное окно, которое было в нём зарешёчено, оставалось тёмным. И Зина подумала: надо бы всё-таки отнести титулярному советнику лампу или канделябр со свечами. Но посылать с этим поручением Любашу она ни за что не стала бы. А кроме неё, никого сейчас в доме с Зиной не находилось. И девушка подумала: придётся господину Левшину посидеть без света.

В конце концов, городовым, которые несли караул возле ворот, было куда хуже: они весь день пробыли на жаре и сейчас оставались под открытым небом. Впрочем, ненадолго оба они всё же приходили в дом – сказали, что на это время покараулить ворота вызвался прибывший с Ванечкой Алексей. Полицейские служащие взяли с собой еды и питья, а потом вернулись обратно. И Зина порадовалась, когда узнала, что они были здесь тогда, когда сама она находилась в своей дневной экспедиции. И относительно ареста полицейского дознавателя с ними объяснялся Николай Павлович. Любаша сказала: городовые пришли за провизией, когда барин уже выходил из дому – спешил проверить свою непонятную догадку.

– Но почему, почему вам вздумалось секретничать, господин Полугарский?.. – прошептала девушка.

Но и досада на родственника не отбила у неё охоту улечься спать. Она думала, что завтра Ванечка отыщет способ попасть в усадьбу. Непременно отыщет. А пока она держала при себе пистолет господина Левшина, так и завернутый в салфетку. И ещё – с ней был Рыжий, который уж точно проснётся, если возникнет новая опасность.

Зина подхватила Эрика под брюхо, пусть тот всем своим видом и выразил недовольство, и так, с котом в одной руке, с пистолетом, обмотанным салфеткой, – в другой, вышла из столовой и направилась в свою комнату. Но ступала она медленно, будто примериваясь при каждом шаге к доскам пола. И не потому, что в коридоре был темно: Любаша зажгла там масляные лампы.

А на полпути к своей комнате девушка остановилась. И целую минуту стояла, размышляя. После чего развернулась на каблуках и чуть ли не бегом устремилась в кабинет Николая Павловича. Та самая мысль, что не давала ей покоя, всё-таки возобладала.

5

Иван Алтынов услышал странное, какое-то протяжное шипение. И поглядел на огненную чадру вокруг Медвежьего Ручья – решил, что это шипит вода, соприкасаясь с её раскалённой поверхностью. Да, вода и вправду испарялась, и клубы пара поднимались к небу. Однако пара этого образовывалось не так уж много: вода явно проигрывала в схватке со стихией огня. И водяное шипение, если и присутствовало, было едва слышным.

А громкий, протяжный звук, напоминавший одно бесконечное «ч-щ-щ-щ…», исходил от самой земли. Струи дождя вздымали там поток брызг, состоявших из земли и пыли. Так что Иван пару минут не мог разглядеть, что именно там шипит. А когда разглядел, то понял, что правильнее было бы сказать: кто именно.

Непроизвольно Иван сделал шаг в сторону усадебной ограды. Потом – ещё один. А на середине третьего шага застыл. Но лишь потому, что услышал позади себя предостерегающий возглас Агриппины. Он хотел отвести взгляд от зрелища, которое ему открылось, – и осознал, что не может этого сделать. Всё, что ему удалось, – прижать ладони к ушам, чтобы отделить себя от (змеиного) бесконечного шипения.

Это действительно были змеи. Только совсем не такие, каких можно было бы прижать палкой к земле или размозжить им головы камнем. Ибо змеиными у этих сущностей являлись только очертания. Состояли же их тела не из плоти под чешуйчатой кожей, а всё из того же огня. Извиваясь, они явно пытались выползти за пределы усадьбы. Однако что-то их останавливало. Возможно, чугунная ограда служила неодолимым препятствием для инфернальных тварей, которые, как известно, не выносят железа.

– Это что же – само адское пекло хочет сюда пробиться? – прошептал Иван. – Но почему – сюда?..

Увидели, что происходит, и городовые: подошли к ограде почти вплотную.

– Эй! – Купеческий сын перестал зажимать руками уши – замахал полицейским служакам. – Отойдите оттуда! Немедля!

Но городовые либо его не услышали, либо придали его словам так же мало значения, как и нынче утром. Они взирали на огненных змей с откровенным любопытством. Размером те были не больше крупных ужей и явно не внушали ужаса служителям порядка. По крайней мере, до того момента, как одна из тварей не выбросила своё длинное тело внутрь усадьбы. И не обвила двойным кольцом сапог одного из городовых.

Тот моментально это заметил, резко взмахнул ногой, и, если бы на его щиколотку заползла обычная змея, он вполне мог бы сбросить её. В некотором роде он и эту змею сбросил. Но в сторону она отлетела одновременно со ступнёй городового: огненный жгут отчекрыжил её вместе с сапогом.

Полицейский служащий ещё секунду или две сохранял вертикальное положение, будто тело его отказывалось признать факт случившегося. Но потом всё-таки потерял равновесие: сел прямо там, где стоял. Он не кричал, не катался по земле от боли – смотрел ошалело на часть своей ноги, которая больше не являлась её частью. А потом протянул руку – явно вознамерился поднять с земли отсечённую ступню.

В этот момент он мог бы лишиться и руки: огненный уж успел размотаться, и ему ничего не стоило обвиться теперь вокруг запястья городового. Но напарник у того, по счастью, оказался не дурак и не робкого десятка. В мгновение ока он подскочил к своему покалеченному товарищу, подхватил его под мышки и отволок в сторону за миг до того, как сияющая огненная лента совершила новый бросок.

Тут только бедняга, лишившийся ноги, и испустил крик ужаса и боли. Впрочем, больше в этом крике всё же оказалось потрясения. Да и сам купеческий сын едва мог поверить в произошедшее. Он ждал, не предпримет ли змея-пила новую атаку, но нет: по какой-то причине преследовать свою жертву она не стала. Да и к отсечённой человеческой ноге не проявила никакого интереса. Просто-напросто вернулась обратно к ограде – туда, где дождь безуспешно сражался с огненной стеной.