Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

Мысли эти заставляли Зину ёрзать в постели и вздрагивать при каждом шорохе и шелесте, что всегда наполняют старые дома. Но усталость оказалась сильнее тревоги. Девушка почувствовала, как веки её тяжелеют и как окружающие предметы словно бы отделяются от неё. Она протянула руку – ещё разок погладить Рыжего, который устроился на её кровати поверх лёгкого одеяла. Да так и уснула, запустив пальцы в густую кошачью шерсть.

Только она не поняла, что погрузилась в сон. Просто вместо своей комнаты, где горел один только ночник, Зина вдруг увидела освещённый мягким предзакатным солнцем лес: дубовую рощу. Там, как и в Медвежьем Ручье, царила осень, однако желтизна дубовой листвы отнюдь не пугала: тамошняя осень являлась натуральной, а не наведённой чарами злого колдовства. Привядшей выглядела и трава на поляне, которую обрамляли дубы-великаны неохватной толщины. Но, похоже, в этом повинен был не только приход осени: траву затоптало множество людских ног.

И сейчас за всеми этими людьми Зина могла наблюдать, сама оставаясь для них невидимой.

2

Они собрались возле выкопанного на краю поляны колодца: круглого, с выложенным камнями срубом и с дощатой крышкой поверху. На лесной поляне, тоже почти идеально круглой, теснилось не менее сотни человек: мужчин, женщин, детей. Все они облачены были в светлые, почти до пят, рубахи – с замысловатыми узорами на воротах и по подолам. Люди стояли, повернувшись к колодцу, в полном молчании; даже дети не издавали ни звука. Только хлопотливое щебетание каких-то птах разносилось по лесу.

Люди в рубахах выглядели как братья и сёстры: все – светловолосые, узкие в кости, с белой кожей. Мужчины – да и многие женщины – отличались высоким ростом. И спины держали прямо, невзирая на то, что у каждого – даже у детей – висело за плечами по одному, а у кого и по два мешка, туго набитых и наверняка весьма увесистых.

Ничего с собой не нёс только один человек: немолодой мужчина с длинными седыми волосами, но при этом с чёрной бородой. Лицом он сильно напоминал поэта Некрасова – Зина тотчас же это отметила. И ещё – он походил на кого-то другого – на знакомого ей человека. Только она никак не могла припомнить, на кого именно.

Подойдя к колодцу, седовласый муж снял его крышку и положил рядом на землю. А потом принялся совершать возле каменного сруба какие-то странные пассы руками – походя то ли на фокусника, то ли на месмериста-гипнотизёра.

«Может, он их всех и впрямь гипнотизирует? – успела подумать Зина. – Иначе с чего бы все они так пристально на него смотрели!..»

Но тут ритуал, совершаемый неизвестно где и неизвестно когда, стал подходить к концу. Ещё раньше Зина заметила, что к колодезному срубу пристроена лесенка в пять или семь ступеней, сложенная из плоских камней. И вот – люди в рубахах, один за другим, стали по этой лесенке подниматься, а затем перелезать через край сруба и спрыгивать вниз, в колодец. Зина поначалу ужаснулась их действиям, но потом заметила: ни плеска воды, ни криков, какими хоть у кого-то сопровождалось бы падение, она не слышит. По всему выходило: каменное сооружение лишь имитировало колодец, а на деле являло собой нечто совершенно иное.

Люди шли быстро, подталкивая друг друга в спины, словно опасались чего-то. И скоро стало ясно – чего именно. В дальнем конце поляны, за деревьями, стали появляться силуэты незваных гостей: десятки человеческих фигур мелькали меж дубовыми стволами.

Седовласый бородач крикнул что-то, и люди, поспешавшие к колодцу, перешли на бег. А некоторые начали запрыгивать внутрь прямо через край сруба, не дожидаясь своей очереди у лестницы. Фигуры пришлецов между тем приближались, и Зине стали слышны голоса: громкие, раздражённые, и при этом как будто выпевавшие какую-то однообразную мелодию.

Ничего особенно неприятного Зина в этих звуках не уловила, но на людей в рубахах они произвели самое скверное воздействие. Те, кто не успел укрыться внутри мнимого колодца, стали зажимать уши ладонями. Некоторые попадали на землю и принялись форменным образом зарываться в неё. А некоторые, побросав свой скарб, кинулись бежать – в сторону, противоположную той, откуда шли певуны.

Седовласый – он один проявлял видимое безразличие к приближавшемуся пению – снова что-то выкрикнул (приказал). И все, кто не успел попасть внутрь колодца, замерли на месте. Главный жрец (Зина окрестила его для себя так) быстро подошёл к колодцу, вернул на место его крышку, и едва это случилось, как на другом краю поляны возник мужчина с луком. Раздался короткий посвист, и стрела вонзилась в грудь седовласому жрецу. Тот упал, не издав ни звука. А все, кого он до этого заставил замереть, тотчас зашевелились, закричали, и некоторые снова кинулись к колодцу.

Тем временем поляну заполнили новые люди. По мнению Зины, они мало отличались от тех, кого она видела до этого: те же длинные рубахи, разве что с другим узором, такие же волосы. Только у всех этих людей при себе имелись луки, и они пользовались ими с необычайной ловкостью. Все, кто пытался сдвинуть крышку колодца, были сражены на месте.

И у лучников тоже нашёлся свой предводитель. Он вышел на поляну позже всех, и уж относительно того, с кем имелось сходство у этого человека, Зина не усомнилась. Волосы второго жреца тоже оказались длинными, до плеч; и в них тоже преобладала седина. Но на этом сходство с первым жрецом исчерпывалось. Бороды этот человек не носил, а рубаха на нём была пурпурного цвета – почти нестерпимо яркого. Лицом же своим, равно как и голубыми, чуть навыкате, глазами новый жрец походил на незабвенного императора Николая Первого. А ещё – на второго мужа Зининой бабушки, господина Полугарского.

Он сделал знак людям, что прибыли с ним, – их было десятка четыре, – и они сдвинули дощатую крышку со странного колодца. И каким-то непонятным образом Зина ухитрилась заглянуть внутрь вместе с ними. Но – как и лучники, беглецов она не увидела. В колодце, кроме сухой тьмы, не оказалось ничего. Судя по всему, даже дна. Последнее выяснилось, когда один из лучников бросил вниз небольшой камень – а звука падения так и не дождался.

Однако самым поразительным во всём происходящем оказалось не это.

Второй жрец (безбородый, похожий на Николая Павловича Полугарского) подошёл к первому, лежавшему на земле. Стрела пронзила ему грудь слева, и по белой рубахе расплылось огромное кровавое пятно, однако он всё ещё