Либелломания: Зимара - Н. Мар

секретной загадки». У меня хватило сил только головой покачать. Йола в сопровождении канизоидов шагал к воланеру. Ладно, за плечами Эстрессы было военное прошлое, в лабораториях Кси её выращивали как биофизическое оружие. Ка-Пча отвечал за технику и умел пилотировать. От меня, само собой, ждали прикрытия. Но розоволосая занимала место камушка в нашем ботинке. Несомненно, сильной чертой Дъяблоковой было высокомерие, с которым она игнорировала критику, потому что считала себя умнее всех. Её просто невозможно было пробить, и я надеялась, из-за этого когда-нибудь она получит по носу, как… «Прости, любимый, получит по носу, как ты», — иронично закончила я. Мы только сомневались, что два канизоида не считались за членов команды и не нарушали правила, но спорить с Йолой было бессмысленно. В своей полосатой шубе он едва поместился в клинкет воланера.

— По местам, — бросил он, а Струп и Падль проследили, чтобы овечки разбежались по загону. — Вводная: вы — ручные упыри. Вы открываете рот, если я позволю. Нападаете и защищаетесь, если я разрешу. Отлучаетесь по нужде в компании Струпа и Падля. У вас на ушах коммы-клипсы, все сообщения с которых дублируются на мой личный комм. И электроводные крименганы, которые настроены не угодить в меня. Случайно или нарочно. Они стреляют ледяными иглами, перезаряжаются водой, снегом, льдом. В моей власти — дистанционно отключить вашу броню. Никаких поползновений и шашней за моей спиной. Ни шагу из поля зрения. Кто ответит почему, не получит электрошок в позвоночный чип-вертебрюль. Ну?

— Потому что на Зимаре бежать некуда, — вялым хором пробубнили мы.

Воланер взлетел с места. Его шасси напоминали лапки многоножки. Как у гломериды, только мельче. При взлёте они пружинили и подбрасывали воланер, а уже в воздухе он стремительно набирал скорость. Нас разворачивало по направлению к бесконечно длинному кряжу. Йола проследил за тем, как автоматика выстроила маршрут, и обернулся, уставившись на меня лично:

— Эмбер Лау, только выкинь коленце, и проведёшь в ошейнике с диаблокатором остаток жизни. Очень короткий остаток, Эмбер Лау. Итак, мы обследуем чёрные озёра. Первым делом спустимся вот к этому, — он развернул карту, — водоёму у северного склона кряжа Тылтырдым. Да, Еклер?

— Почему туда — первым делом?

— Спасибо за вопрос. Почему — потому. Ещё вопросы?

— Меня укачивает, — сказала Дъяблокова.

— Спасибо за вопрос, — мягко повторил Йола. — Да, вопрос — это форма выражения мысли, в конце которой стоит вопросительный знак. Воланер оборудован встроенной системой против морской болезни. На твоём кресле слева есть рычажок. Нащупала? Это катапульта.

Больше никто ничего не спрашивал, и часа два мы молча варились в собственном соку. Зелёная физиономия Дъяблоковой диссонировала с розовой гулькой на голове. Она кого-то вычеркнула в блокноте. Я надеялась, Йолу. Забавно, какой я была наивной, полагая, что минори третьей линьки, за редким исключением, похожи на Бритца. Нет, у них были одни и те же глаза, породистые оболочки и толстые кошельки, но протерагон Йола больше напоминал мужскую версию Полосатой Стервы. Неудивительно, что они спелись.

С шестого по двенадцатый, позвонки в грудном отделе саднило от проколов. За час до вылета доктору Изи поручили ввести нам спинномозговые вертебрюли. Эти чипы цепляли ниже лекарственных и гардеробных вестул, для них высверливали специальные отверстия витой микроиглой. Вертебрюли были нашими поводками и намордниками. Йола мог пустить электрошок, отследить или обездвижить нас, если взбрыкнём. Обработав кожу после шестого укола, доктор Изи выудил из рукава штучку, непохожую на чип, и моментально спрятал в моей лекарственной вестуле:

«Не дёргайся и не бойся, — сказал он шёпотом. — Это капсула с инъекцией диануклидов. На один раз. Коктейль эссенций бомбардирует митохондриальные диастимины и выжимает их максимально. Чтобы инициировать действие, раздави капсулу просто протолкнув её дальше в позвонке. Но будь осторожна! Если встанет выбор между надеждой на чудо и этим, прежде уповай на чудо».

' Я знаю. Я видела, к чему это может привести '.

' Может привести, а может и нет '.

На память пришёл Джио. Смертный, блуждающий на дне разврата и разложения.

' Всё не так страшно ', — грустно улыбнулась я.

' Нельзя, чтобы Йола знал, — зашептал Изи ещё строже. — Используй диануклиды, когда сама почувствуешь, что оно того стоит. И до тех пор, пока оно… стоит того '.

' Спасибо. Доктор Изи… — замялась я. — Вы рассказывали о шчере, из-за которой потеряли лицензию. А не помните, из какого города была ваша пациентка? '

' Не помню, — виновато улыбнулся доктор. — Я же был пьян, как пчела в дымаре. Но в последние дни та ночь отчего-то снова приходит и приходит на ум… Ты ищешь кого-то знакомого? '

«Н-нет. Но если оно стоило того, чтобы забыть, — забудьте, доктор».

* * *

Дрёма растворилась моментально. Первыми, почуяв неладное, встрепенулись канизоиды. Подобрались, навострили уши. Их локаторы уловили нечто в пурге: задолго до радаров воланера. Планетолёт пробивался сквозь метель и низкие облака. Я повертела головой, не понимая, где летим. Иллюминаторы ослепли от снега. Йола переключал экраны с режима на режим и едва носом не проткнул голограмму анализа сигнального спектра:

— Засёк всплеск в белом шуме снаружи, система интерпретирует как выстрел. Ка-Пча, ты мне нужен! — позвал он. — Сядь к управлению.

— Вряд ли воланер засёк пук из крименгана, у них там что, система ПВО? — перекричала вопли зуммеров Эстресса.

Йола предпочёл не расслышать. Тем временем Еклер перебрался в кресло второго пилота. Обычно воланер управлялся в две руки, но в случае нападения автоматика прощалась с пассажирами и желала им приятного полёта. Ремни безопасности скрутили нам животы и плечи. Йола, вручную направляя радары, обыскал весь склон кряжа внизу, но так и не обнаружил источник сигнала. Новых выстрелов мы не засекли.

— Перестрахуемся, — решил Йола. — Сядем на склоне повыше, а к озеру спустимся пеш…

Только я мысленно отдала ему должное за то, что трудится разъяснять «ручным упырям», каков план господина-марионеточника, как в ноги ударило. Пол затрещал, по экранам, вытесняя одна другую, запрыгали строчки:

«Повреждение шасси».

«Повреждение обшивки фюзеляжа снизу».

— Дъяблокова, ты и себя вычеркнула? — Эстресса держалась молодцом, но другие — явно нет. Уж я-то точно. Прожив семь лет в перипетиях злоключений, лично я могла похвастать только внешним спокойствием. Как палочник, который притворяется дубом.

«Повреждение швартовых гравитации», — продолжал воланер.

Он накренился вперёд, а мы повисли на ремнях. Ощущение катастрофы