Другая жизнь. Назад в СССР-2 - Михаил Васильевич Шелест

— Какая-то знаменитая японская спортсменка? — спросила она задумчиво.

— У неё третий дан по карате и она чемпионка Токио по теннису. Я играл с ней в теннис и бадминтон и мне захотелось научиться передавать рисунком движение. Поэтому так много попыток.

— Мне кажется, они все отлично передают движение. Я эти вообще статические. Она читает, она ест, она, плавает, она, загорает. У японок у всех такие короткие ноги? Я что-то не вижу других японских девочек.

— Она — внучка губернатора Токио. Готовлю экспозицию для Токийской выставки, — соврал я.

— Вот тут она смотрит на тебя зло, а вот тут, словно влюбилась. Тебе она понравилась?

Яне смог соврать.

— Понравилась. Но это ничего не значит. Они странные, эти японки.

— У нас календарь с японскими красотками в туалете висел. Папино судно заходило в японские порты и кто-то где-то нашёл на помойке целую кучу настенных календарей. Папа сам так сказал «на помойке».

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил я.

— Она в тебя точно влюбилась! Такой взгляд нельзя выдумать. Она тут плачет. Это вы расставались, да?

Мне нечего было ответить.

— Вы с ней целовались?

Назад у меня дороги не быдл и я кивнул, но добавил:

— Почти по-дружески.

— Это, как это? — удивилась Светлана. — Целоваться почти по-дружески? В шутку, что ли?

— Ну, нет, — я был серьёзен. — Она считала, что влюбилась в меня, а я…

Я задумался.

— А ты? — спросила Светлана, слегка прищурив левый глаз.

Я видел, что она, вроде как, не собирается истерить.

— А я до сих пор не знаю. Для меня это было неожиданным. А потом нас чуть не убили и мы после этого почти не расставались.

— Это, как это? — она снова задала этот странный вопрос.

— А вот…

Я поднял футболку и показал заклеенные лейкопластырем грудь и живот.

— Их придурок напал. Чем-то я ему не понравился.

— Понятно, — усмехнулась девчонка. — Её воздыхатель? У меня тоже такое было в том году на новогоднем вечере. Десятиклассники Серёжка и Сашка после танцев подрались, а у Сашки, оказалось, в кармане был нож. И он ткнул этим ножом Серёжку. Сейчас «сидит».

Я удивился. Надо же. А ведь я хотел пойти к ним в школу на новогодний вечер. Чтобы со Светланой потанцевать, а потом проводить домой. Ага! Были такие планы! И мог бы получить ножиком в живот. Хе-хе… Но вовремя спикировал башкой в парту и впал в комму… Повезло! Ха-ха… Да-а-а…

— Ну, что-то где-то так и было, — кивнул головой я. — Только и было двое с ножиками.

— О, как! — восхитилась девчонка. — И ты их запинал?

Я кивнул.

— А она? Тоже их пинала?

— Не успела, — усмехнулся я, почувствовав, что опасность истерики прошла мимо.

— Молодец девчонка, — подумал я. — Чётко оценила ситуацию. Хорошо, что я не стал «крутить».

— И она, значит, уехала в свою «ридну Японщину»? Ещё приедет?

Я пожал плечами.

— А ты бы хотел?

Я снова пожал плечами.

— Понятно. Но ведь ты же не собираешься на ней жениться? — спросила она.

— Хм! Пока, не то, что не собираюсь, но и мыслей таких нет!

— Это хорошо.

— То есть⁈ — вопросил я, приподняв брови.

— Вот ты балбес, — сказала она и как-то ловко шагнула ко мне и прильнула к моим губам своими.

— Во, бля, — «подумал» я, продолжая удивлённо разглядывать её лицо, но в то же время отвечая на её поцелуй. Что я дурак что ли отказываться от приятных девичьих губ. Со Светланой целоваться было значительно интереснее. Имела опыт? Наверное… Сашка, Серёжка…

Руки сами собой легли Светлане на «лопатки» и я почувствовал её худенькое девчачье тельце. Она тоже обняла меня и я непроизвольно расправил свою спину. Она посмотрела мне в глаза.

— Ты такой сильный…

— А ты красивая.

— Лучше твоей японки?

— Она не моя, — сказал я ожидаемую девчонкой фразу и продолжил тоже ожидаемо. — Но точно красивее.

— Но не лучше, — задумчиво произнесла Светлана.

— Она очень хорошая спортсменка. Она помешана на спорте. Мне это в ней нравится. Стремление быть первой.

— Она сильнее тебя, э-э-э, в твоём карате?

— Наверное, да. МЫ с ней не соревновались. Но в настольный теннис я её обыгрывал.

— Ты⁈ Её⁈ — удивилась Светлана. — Она же чемпионка Токио⁈ Токио большой! Наверное, как Москва.

— Среди школьников.

— Ну, всё равно! Хотя бы и только среди школьников. Ты врёшь!

— С чего бы? — удивился я. — Зачем мне это. Я у неё же и научился играть. Сначала смотрел, потом обыграл.

— Смотрел? Потом обыграл? Странный ты. Так ты и про хоккей можешь сказать: «я сначала посмотрел, потом стал играть, как Александр Мальцев». Так, что ли?

— Нет, конечно. Просто я и раньше неплохо играл в настольный теннис, — соврал я.

— Ой! Да ну тебя! Всех он победил, всех он запинал, японскую принцессу в себя влюбил.

Девушка весело засмеялась.

— А на животе, царапины? Папа в том году тут у вас на рифах в волну попал, так весь живот о кораллы оцарапал. Тоже ходил заклеенный лейкопластырем, но байки о подвигах, а ля «Александр Матросов», не рассказывал. Хотя шутил на эту тему фразой из кинофильма «Старики — разбойники», обзывая раны «бандитскими пулями». Смешно было, когда знакомые на пляже его спрашивали «откуа», а он небрежно отвечал: «А, так… Бандитские пули».

Не настаивая на своей версии получения телесных повреждений, я незаметно приблизился к ней, стоявшей возле моих пластинок ко мне спиной, подкрался, как говорится, «незаметно», и, взяв за плечи, мягко притянул к себе.

Она обернулась и серьёзно заглянула мне в глаза. Тиэко редко позволяла себе это и её взгляд был скорее жалостным, чем влюблённым, а у Светланы в глазах стоял немой вопрос, который она сопроводила словами.

— Ты ведь всё выдумал с этой Тиэко?

И что мне было делать? Общаться с этой девушкой мне было почему-то на много приятнее, чем с Тиэко. Когда она только сегодня вошла, в груди разлилось томление и «поросячий восторг». Правда, моя голова была занята размышлениями о «судьбе Мира, находящегося в руках попаданца Женьки Дряхлова», но «посторонние» эмоции потом