Орден во всю спину 3 - Константин Владимирович Ежов

Кто знает, может быть, им и удалось бы построить хорошие отношения?

Многие беженцы, размышляя об этом, решили водить своих детей в школу. Логика у них была простая – не знания нужны, а связи. Чтобы хоть как-то зацепиться, пристроиться к важным людям, оказаться ближе к тем, кто может защитить или помочь.

Но прежде чем они успели зайти дальше в своих фантазиях, Лев Станиславович Ланский в тот же день велел отправить учителя прочь.

Проныра и Лариска, которые остались жить в пустой школе, оказались в полной изоляции. Их словно перестали замечать. Даже Валентин Бастон, который прежде с упоением цеплялся к ним по всякому поводу, теперь не стал чинить дальнейших неприятностей.

И всё же у школьных ворот вскоре стали появляться люди. Много новых лиц – беженцы, торговавшие фруктами и овощами. Старик Ван пригляделся: часть из них он знал – обычно они вкалывали на фабрике. Но здесь делали вид, будто чужие друг другу. Словно играли роли в дешёвой пьесе.

Тогда старик понял: контроль крепости над городом не так прост, как казалось. Среди этих "торговцев" были купленные глаза для крепостных шишек.

В мирное время они выглядели самыми обычными беженцами – сутулые, усталые, с облезлыми шапками, с вечной серой тенью голода на лицах. Но стоило кому-то заикнуться о забастовке или бунте, и эти люди тут же несли имена зачинщиков в крепость. Там уже ждали частные войска, и восстание гасло, даже не начавшись.

Неудивительно, что последние две забастовки были подавлены с такой скоростью и жестокостью. Здесь повсюду были глаза.

Ван отметил лица этих людей – каждое морщинистое, каждое запавшее, но запомнил, кому лучше не доверять ни слова.

У ворот маячили не только "торговцы". Были и другие – жесткие, холодные, беспощадные на вид, словно вытесанные из камня. У них даже походка была не такая, как у местных – прямая, уверенная, без лишних движений. Ван сразу понял: это не простые беженцы, это люди из консорциума Потанина.

Вспомнив о Ярославе Косом, старик нахмурился.

– Там впереди, – сказал он тихо, – кто-то, кто работает на фабрике возле Урала, только что вернулся. Говорит, будто в горах что-то происходит…. Словно вулкан извергается. Всё небо над Уралом почернело.

Алексей, сидевший на ступеньках и жевавший холодную корку хлеба, отозвался лениво, почти насмешливо:

– С моим братом всё будет в порядке.

Он говорил так уверенно, что даже старик удивился. Но дело было не в спокойствии Лёшки – он загадал желание: отдать свою жизнь, если только Ярослав вернётся живым. А раз он ещё не умер, значит, с братом всё в порядке.

Конечно, Алексей никому об этом не сказал бы – ни старику, ни Лариске. Всё равно бы не поверили. Старик Ван помолчал, прищурившись, а потом пробормотал с натянутой ухмылкой:

– Да, такой, как Косой, просто так не сгинет. Он ещё бед наделает – на сотню лет хватит.

В тот же миг его прошиб холодный пот. Волосы на затылке встали дыбом – слишком уж многое указывало, что надвигается беда. Он сглотнул, придавил сомнения и наклонился ближе к Лёшке и Лариске:

– Вам двоим надо быть осторожными. Если вздумаете уходить из города – скажите мне. Я помогу. Не думаю, что эти люди у ворот охотятся за вами…. Они ждут Ярослава.

Ван был умен. Он долго разматывал эту мысль в голове, как спутанный клубок, и всякий раз приходил к одному: вокруг школы раскинули сеть. Она ждала добычу.

Учителя увели…. Значит, сеть не для него. Так кто остался? Конечно, Косой.

– Они хотят арестовать Ярослава? Но зачем? – вырвалось у Лариски.

Старик помолчал, щурясь в полумраке, и наконец произнёс:

– Может, он там, в горах, крепостным людям досадил. Это очень даже возможно.

Правда же была куда страшнее. Косой умудрился испортить жизнь не только крепости, но и самому консорциуму Потанина.

***

А в это время на склоне Уральских гор стоял Владимир Ланский. Ветер бил в лицо, неся запах серы, гари и холодного пепла. Мужчина смотрел вниз, на клубящиеся облака дыма, и на его лице было то самое выражение, которое бывает у человека, понимающего: он оказался пешкой в игре, слишком большой для него.

– Сколько нам ещё топать, чёрт побери, чтобы добраться до Крепости 333?! – взорвался Владимир Ланский, в сердцах швырнув камешек под ноги.

Семён тяжело вздохнул, ссутулив плечи и переставляя ноги по осыпающейся тропе:

– Босс, ну даже ты начал ругаться…. И материться в придачу.

Владимир на мгновение замер, будто сам удивился собственным словам. Провёл рукой по лицу, посмотрел на спутника и с горечью пробормотал:

– Вот и всё… Мой имидж коту под хвост.

Глава 14

Пока старик Ван разговаривал с ними у ворот школы, в тишину вдруг разорвал какой-то странный гул – глухой, тревожный, будто город застонал.

Старик нахмурился, вышел на улицу и, прикрыв ладонью глаза, всмотрелся в даль:

– Что там за суматоха опять? – буркнул он недовольно.

Но едва успел договорить, как по коже пробежал холодок. В воздухе что-то изменилось – привычная серость неба стала густеть, и вдруг серый туман приобрёл странный, мертвенно-жёлтый оттенок. Порывы ветра усилились, свистели в узких улочках, трепали бельё на верёвках, хлопали ставнями.

Запах пыли и серы резанул нос. Беженцы один за другим начали выбегать из своих трущоб, хватая мешки с пожитками и детей за руки. Кто-то, наоборот, вцепился в перекосившиеся дверные косяки своих хибар и пытался прижать крыши руками, словно это могло спасти дома от шквала. На улице воцарилась паника: крики женщин, плач малышей, лай собак, и всё это смешивалось с воем ветра.

И тут из глубины улиц, запыхавшись, выбежал человек в шахтёрской куртке, вся в пыли, с лицом, перепачканным копотью. Он махал руками и почти кричал:

– Вулкан в уральских горах проснулся! Всё небо там заволокло дымом, гул стоит – как от тысячи пушек!

Городской администратор, сухой и всегда сдержанный человек, нахмурил брови, глядя на него поверх очков:

– Ты чего орёшь? – раздражённо сказал он. – Нам-то какое дело до вулкана в горах?