Салага - Василиса Мельницкая

— Нет, — ответил он. — А почему…

— Муж… — Я вздохнула. — Он не просто так домой вернулся раньше времени. Он с новостями вернулся. С его слов, в Москве взорвана машина Матвея Шереметева, вместе со всеми нами. То есть, вы представляете, что он испытал, увидев погибших в своем доме? Сейчас ему там… объясняют, что к чему.

— Ты поэтому нас… — догадался Матвей.

А Сава бросился в соседнюю комнату и потребовал от первого попавшегося слуги отвести его к телефонному аппарату.

— Ты бы тоже дедушке позвонил, — сказала я брату. — Он же думает, что ты погиб.

— Сава Александру Ивановичу звонить будет, не отцу, — усмехнулся Матвей. — Так что дед сразу узнает, что я жив.

Я согласно кивнула. Обо мне вот никто плакать не будет. Только Александр Иванович, пожалуй, расстроится, что его грандиозные планы накрылись медным тазом. А, может, и Сергей Львович, тоже.

— Ты как? — спросил Матвей. — Как… поговорили?

— Все нормально. Я позже расскажу.

Сава продолжал перепираться с прислугой, что не хотела пускать его к телефону без разрешения хозяев дома. Вежливо так, внешне даже спокойно. Но я чувствовала, что он вот-вот взорвется.

— Слушай, может Исподом в Козельск? — шепнула я Матвею. — Или пусть сам отчитывается, а мы его где-нибудь подождем.

— А ты разве все? Узнала все, что хотела? — удивился он.

— Узнала, что смогла. Больше разговаривать не о чем.

К Ване мать меня не подпустит. Налаживать отношения, учитывая открывшиеся обстоятельства, я не хотела. Так о чем с ней еще говорить?

— Прямо из дома в Испод не уйти, — сказал Матвей. — Если ты не хочешь сообщить всей округе, что в поместье гостил эспер.

Я поморщилась. Но тут к Саве вышел хозяин дома и пригласил его в кабинет, где и находился телефонный аппарат. А Ульяна Ильинична присоединилась к нам с Матвеем.

— Прошу простить моего мужа, новости из Москвы его взволновали, — сказала она.

— Почему? — довольно грубо поинтересовался Матвей. — Вы не поддерживаете связь с Бестужевыми и Шереметевыми.

— Во-первых, молодой человек, я знала вас малышами, — насмешливо ответила ему Ульяна Ильинична. — Мне запретили появляться в высшем свете, но не лишили памяти. Во-вторых, Шереметевы прибрали к рукам богатства Морозовых, а Бестужевы заняли их место возле трона. Мой муж знает об этом, и считает вас врагами нашей семьи. Полагаю, вы понимаете, что это… просто позиция. Реальной угрозы он не представляет.

— Понимаю. Прошу прощения. — Матвей склонил голову. — Мы покинем ваш дом немедленно.

— Дождь еще не закончился. Муж довезет вас до города. Ты… — Она посмотрела на меня. — Ты ведь все им расскажешь?

— Да, — подтвердила я. — Это мои друзья.

— Тогда я скажу сейчас…

— Попросишь не возвращаться? — перебила я. — Не вернусь. И Ваню не потревожу.

«До тех пор, пока не докажу невиновность отца», — добавила я про себя.

— Спасибо, — сказала мать. — Но, может… ты оставишь свой адрес?

«Зачем⁈ — хотела воскликнуть я. — Мы чужие люди!»

Но вслух сказала иное.

— Академия госбезопасности. Михайлов Ярослав.

— У тебя нет своего жилья? — удивилась она. — Даже комнаты?

— Какое тебе до этого дело?

Я устала вести себя вежливо. Хорошо, что поиски матери не заняли много времени. И что они не были напрасными. Теперь я знаю о Ване. И есть зацепка — Сергей Львович. Надо будет обсудить с Матвеем и Савой, как к нему подобраться. Хорошо бы и с Леней…

В столовую вернулся Сава.

— Поехали, — сказал он. — Дождь стал слабее. Нас до города подбросят.

Он и Матвей поблагодарили хозяев за радушный прием, за помощь. Все, как полагается. Только я молчала. И ушла, не прощаясь.

Глава 30

Савелий мог лишь догадываться, что сказала Яре мать. Навряд ли что-то хорошее, если Яра не просто молчала, но избегала смотреть в ее сторону, пока были в доме. И за все время, что они провели в пути до Козельска, не проронила ни слова.

Успокаивало одно, эмоции Яры были ровными: тяжелыми и, скорее, грустными, чем злыми. Волновало ее что-то светлое, приятное. И Матвей не сильно переживал за сестру. Значит, все не так уж и плохо.

Савелий все еще переваривал новость о том, что Матвей и Яра — брат и сестра по отцу. Какое облегчение! И, одновременно, крутой поворот. Матвею не позавидуешь. Он вроде как брат, а открыто заявить об этом нельзя. И почему проблем становится только больше?

На таком фоне и новость о взрыве Матвеева внедорожника казалась чем-то обыденным. Всего лишь очередное покушение на Яру. Не на Савелия же! И, тем более, не на Матвея. Хотя… может, за Ленькой охотятся? Ведь стрелок попал в него, а не в Яру. Тогда бешеная собака и пожар в детском доме… как бы отдельно. Нет, все же цель — Яра.

Бронислав Кузьмич Доронин — так звали мужа Ульяны Ильиничны — лично довез их до Козельска. Всю дорогу Савелий говорил с ним о какой-то ерунде, а Матвей старательно помогал поддерживать светскую беседу.

— Не сомневайтесь, от меня никто ничего не узнает, — пообещал Бронислав Кузьмич, высаживая пассажиров на одной из центральных улиц. — А дома жена за всем проследит.

— Очень на вас надеемся, — кивнул Савелий, прощаясь.

— Что ты ему пообещал? — спросила Яра, едва машина Бронислава Кузьмича скрылась за поворотом.

— Не я, а…

— Александр Иванович, — закончила она за него, перебивая. — Что?

— Учебу в столичной академии для их старшего сына. Правда, я не понял, почему они сами не могут отправить туда мальчика, если у него магический дар с высоким потенциалом. Твоей матери запретили жить в крупных городах, но он же Доронин.

— Он Морозов, — произнесла Яра.

— Что⁈

Савелий и Матвей воскликнули это одновременно.

Яра одарила их тяжелым взглядом.

— Так и будем посреди улицы торчать? На нас уже смотрят.

— Надо идти, — спохватился Савелий. — Кроме Дорониных о том, что мы живы, знает Тамара Егоровна.

На местности сориентировались быстро. Козельск — городок маленький.

— Я правильно понял, дядя решил не объявлять о том, что мы живы? — спросил Матвей.

— Правильно,