Салага - Василиса Мельницкая

Ульяна Ильинична отрицательно качнула головой.

— Если и ненавидел, то я о том ничего не знала. Причина не в ненависти к Ивану.

— Тогда в чем? — спросила я.

— В тебе. — Она вновь вздохнула, потерла висок. — Он хотел заполучить тебя, Яромила. Он знал, что ты — первая в мире женщина с даром эспера. Ты сказала, что не хочешь знать, почему я подписала отказ. Но я не верю, что это правда. Это нормальное желание, знать, отчего от тебя отказалась мать. Я не прошу меня простить. И не буду просить представить себя на моем месте. Ты вправе меня ненавидеть. Да, когда все случилось, я была беременна Ваней. Я могла потерять обоих детей или спасти одного, еще не рожденного. Я выбрала не тебя.

Воображение ли тому виной, или мой обострившийся дар, но я вдруг услышала, словно наяву…

— Подпиши отказ от дочери, Ульяна. И я отпущу тебя на все четыре стороны. Ты забудешь о дочери, и твой сын никогда не будет носить фамилию отца. Но он будет жить. Если откажешься, Яромилу я заберу иначе, когда ты станешь соучастницей преступления против государства. Твой ребенок может и не родиться.

Мужской голос. Незнакомый? Или я его где-то слышала? Не разобрать. Плач женщины оглушает — не звуком, а эмоциями. Жутким отчаянием, горькой беспомощностью.

— Странно, что он не взял клятву о неразглашении, — произнесла мать уже наяву. — Был уверен, что мы никогда не встретимся? Не знаю…

— Кто — он? — спросила я. — Император? Или Александр Иванович?

— Шереметев? — искренне удивилась Ульяна Ильинична. — Он тут при чем? Полагаю, император стоял за всем этим, ведь разговаривал со мной его верный пес Разумовский.

Последние слова она словно выплюнула, с горечью и ненавистью.

И вновь Сергей Львович? Однако…

В дверь постучали.

— Барыня, там барин… — раздался голос горничной. — Ой!

Ульяна Ильинична стремительно встала, и тут же дверь распахнулась, и в комнату шагнул высокий мужчина, взъерошенный и перепуганный.

— Уля! Что происходит? — воскликнул он, не замечая меня.

В Ярика я успела превратиться до того, как он прервал разговор.

— Может, ты объяснишь, что? — довольно спокойно спросила Ульяна Ильинична. — Ты обещал вернуться к вечеру. Так что случилось?

— В городе я узнал новости. Все только об этом и говорят! Это тут, в нашей глуши…

— Какие новости? — перебила его Ульяна Ильинична.

— Так покушение же! Убийство двух отпрысков великих боярских родов! Сегодня утром взорвалась машина Матвея Шереметева, младшего внука Петра Шереметева. Вместе с ним был Савелий Бестужев. И, кажется, кто-то еще. Об этом все говорят! Я спешу домой, чтобы сообщить тебе новости… И вижу обоих погибших в нашей столовой! Объясни мне, что они делают в нашем доме!

Он почти перешел на визг, и я с трудом сдерживалась, чтобы не выставить блок от слишком сильных, бьющих наотмашь эмоций.

— А, это… — безмятежно произнесла Ульяна Ильинична. — Ярослав, будь добр, подожди нас в столовой. Дорогу ты знаешь.

Я с радостью убралась из комнаты. К тому же новость потрясла и меня. Очередное покушение? И кто погиб вместо нас? Кажется, Матвей никому не оставлял ключи от машины.

Глава 29

Эдик в Москву приехал, как турист. Не заказ выполнять, а присмотреться, прикинуть возможности. Если получится, Сильвестру представиться, разузнать все, услуги предложить. Мелковато стало Эдику на прежнем месте, заказов мало, а следаки на хвосте. Тут все ж Москва. Хоть и не столица, а городишко побольше Саратова, и публика побогаче, есть что брать.

Машинка сама в руки просилась, не смог Эдик пройти мимо. И номера не московские, и владелец — самоуверенный аристократишка. А Эдик — просто гулял мимо. Защиту от угона проверил от скуки. Ошалел, обнаружив, что магических ловушек нет. Замок, тот с хитринкой, и сигнализация. Но такой взломать — как два пальца об асфальт. Так отчего ж не взять то, что само в руки идет?

Эдик так Белоснежке, корешу своему, и сказал, мол, домой своим ходом отправимся. Хотел затемно из Москвы выехать, да возле машинки тип какой-то ошивался. Эдик решил было, что его опередили, но обошлось. Тип свалил, Эдик выждал для верности полчаса. И машинку вскрыл.

Красивая, зараза. Такую и себе оставил бы, да нельзя. Ничего, зато продать можно выгодно.

Эдик поерзал на кожаном сидении, вдыхая запах денег.

— Едем, что ли, — нервно буркнул Белоснежка.

С собой они прихватили двух марух, так что в машине их было четверо.

Эдик врубил «заводилку» и…

От мощного взрыва проснулись все, кто жил рядом. Некоторые даже успели увидеть мощный огненный столб на фоне безмятежной глади пруда.

Первыми спасателей вызвали те, кто хоронился в кустах, неподалеку от взорвавшегося внедорожника. Они и рассказали, что машина принадлежала Матвею Шереметеву, и вместе с ним в машину сел его друг Савелий Бестужев, а также два новичка из академии госбезопасности.

Буквально в полушаге от столовой я остановилась. Внезапно в голову пришла мысль, что там меня ждут не Сава и Матвей, а те, кто ими притворяется. Если я могу менять личины, то и другие могут. Ведь я, доверяя тем, кто рядом, не проверяю их на истинность. И тогда… настоящие Сава и Матвей могли погибнуть в Москве.

Это так меня напугало, что от страха я покрылась липким потом. Сердце бешено заколотилось, задрожали руки. Я сглотнула и шагнула в столовую, держа наготове плетение, разрушающее чары.

И тут же столкнулась с Матвеем и Савой, спешащим мне навстречу. Меня обдало их тревогой, нервы не выдержали, и я шарахнула по ним магией.

Ничего не произошло. Их лица не изменились, разве что вытянулись от удивления. Я едва сдержалась, чтобы не броситься на шею к Матвею со слезами радости. Это они! И они живы.

— Что происходит? — спросил Сава.

Я обвела пустую столовую взглядом.

— Няня увела детей, — объяснил Матвей. — После того, как здесь побывал мужчина. Вероятно, муж хозяйки.

— Когда мы представились, он вытаращился на нас так, будто мертвяков увидел, — добавил Сава. — И сбежал, велев няне забрать детей.

— Так и есть, мертвяки, — всхлипнула я, выдавая свое состояние.

— Можно поподробнее, — немного нервно попросил Сава.

— Сейчас расскажу. Матвей,