Воин-Врач V - Олег Дмитриев

— Всеславочки бы чарочку. А лучше парочку, —раздался тут же заискивающий хрип от самого короткого «холмика».

— Я те, гад такой, ноги щас вырву! — прорычал Гарасим, безуспешно борясь с не отпускавшим его покрывалом.

— И я! — прокряхтел «бугорок» рядом с ним голосом Крута.

— Опоздали вы, ребятки! А кто опоздал — тому и бежать к леднику, — голос Ставра звучал довольным до отвращения.

— Гнатка, хоро́ш дурить, я ж вижу, что живой ты! Иди покличь кого, чтоб натопили баньку-то. Ещё раз попаримся. В тот раз не задалось как-то. Надо ещё попробовать, — попросил «третьего слева» Всеслав.

— Только чур без всеславовки теперь! Это вам, колдунам да вещим старцам, всё нипочём, а у меня того и гляди башка лопнет! — тоскливо протянул бесстрашный воевода Рысь.

— Зарекалась свинья… — опять в один голос отреагировали патриарх и великий волхв. Так и оставшиеся не опознанными, потому что прохрипели это совершенно одинаково.

Глава 16

Возрождение

Во второй раз попариться удалось без травм, жертв и последствий. Принимая во внимание тот факт, что к нам в баню утро вежливо пришло крепко так после полудня, до самой темноты растянулись наши помывочно-реабилитационные процедуры. Первым Гарасим вынес Ставра, который раздобыл-таки где-то чарочку, а то и парочку, нарядившись на старые дрожжи. Следом за ними покинули обитель лёгкого сегодня па́ра и Буривой с отцом Иваном. Почти сразу за старцами — и мы с Крутом. Досиживать-добирать последний пар остались Гнат с Яробоем. Судя по тому, что нам с руянином навстречу проплыла, провокационно поклонившись в пояс, стайка «лебёдушек» в таких же нижних рубахах, как и в первую мою с ними встречу, во главе с той же смешливой блондинкой, парни вознамерились намыться с гарантией, впрок. Потом запачкаться и повторить по новой. Раз несколько.

Сидя на коньке великокняжеского терема, думал я о том, правдой или сном, бредом или явью было явление жены с дочерью и полная пронзительной любви и нежности песня звёзд. И решил, что во всей этой моей новой средневековой истории реальность так сложно переплелась с вымыслом, а явь — с чертовщиной, что отделить одно от другого можно было, только сломав безвозвратно. А лезть туда, где всё и без меня работало, я не имел привычки задолго до того, как этот старинный постулат физиков и механиков присвоили сисадимны и айтишники.

Пришёл на память один случай. Тогда прогресс уже сместился в сторону и, явно оступившись, попал в сеть, во всемирную. Не обошли веяния и больницу, которой я руководил последние годы. Потянулись провода-витые пары, застрекотали козодоями модемы, взгромоздились на столах врачей экраны мониторов. До модных, плоских, было ещё далеко. И начали ходить по коридорам корпусов с видом, смертельно уставшим от непроходимой тупости пользователей, новые властелины, что могли парой нажатий на клавиши реанимировать «сдохшую», как они говорили, машину.

Раньше все боялись и беспрекословно слушались меня и замов, ну и кадровичек с бухгалтерией. Теперь на нашем «этаже пирамиды» прочно прописались патлатые и покрытые прыщами адепты цифровизации. Фирма, что испытывала у нас в больнице уникальную новинку, первый в России программный продукт для лечебно-профилактических учреждений с гордым названием «Казбек», трудилась на совесть. Мы с их генеральным, выходцем из одного конструкторского бюро, о котором он и после трёх стаканов ничего не рассказывал, извели кучу бумаги и сигарет, рисуя и выстраивая, как он говорил, «архитектуру». Чёртовы массивы данных, статистика, отчётность, автоматизация, связь с системами Минздрава и Фонда ОМС — задачка была не просто со звёздочкой. Она, зараза такая, вся целиком из них состояла, из тех звёздочек. Но помимо уникального сочетания моего опыта со знаниями директора разработчиков у нас было аж два бараньих упрямства на двоих и общая, советской школой воспитанная, уверенность в том, что своё дело нужно делать хорошо и доводить до конца. Мы родили эту систему. И с моей подачи презентовали в Фонде и Министерстве.

Мне предложили хороший пост и ведомственную квартиру. Наверное, дали бы и автомашину с водителем, захоти я. Но я не захотел. Я давно жил в городе, ставшем моим, мои дети ходили в разные классы одной и той же школы в нём, а люди на улицах здоровались со мной с улыбками. Я начинал тогда строить тот самый дом в той самой деревне, где мы собирались с женой встречать детей с их детьми и свою спокойную старость. Как уже вспоминалось, вставать в очередь за чужое место я никогда не любил и не собирался. Я привык хорошо и честно работать на своём. Тот «Казбек» стал моим Гиндукушем, перевалом, за которым были покой и пенсия. Денег от разработчиков я брать отказался категорически. Их генеральный привёз на участок в деревне три машины стройматериалов, а мне подарил чёрную округлую трубочку «Сименс А-35». Удобная была вещица, можно было прямо из-за стола не вставая позвонить в Москву Вале, другу-геологу, а то и Васе в Кишинёв. С ним и женой его мы в Кабульском госпитале познакомились-подружились, в одном подъезде дома для советников там жили. Жёны наши тёзками были…

Ох, увлёкся что-то. О чём бишь думал-то? А! Про сисадминов этих, пророков цифровых новоявленных. Директор фирмы-разработчика, инженер с прошлым, на котором явно висели очень непростые допуски, как-то не выдержал, да рассказал, что из четверых моих администраторов и специально обученных программистов можно и даже нужно было смело гнать троих. А четвёртого вызвался обучить, на стажировку к себе забрать. Ох, помню, разозлился я тогда! Чтобы этих набрать, пришлось увольнять электриков и техника, ставок лишних не давали тогда. А эта «белая цифровая кость» от проводки и медицинского оборудования морщилась и носы́ вороти́ла. Не для того, дескать, филиал радиоэлектронного мы оканчивали!

В тот памятный день пожаловались сразу, одна за другой, главбушка и старшая сестра из хирургии. Обеим им, взрослым и прожжённым тёткам, нахамили наши элитные пту-шники. И тут понесло меня. Чтоб не нарубить дров, вызвал замов: Сашку, что отвечал за технику и параклинические, как говорилось, подразделения, и Славу, главного по мобилизационной работе и ГэО с Чэ-эСом. И поделился с ними переживаниями. А потом запустили в кабинет и наших хамоватых всадников апокалипсиса…

Трое вылетели пробкой, без отработок и компенсаций. Тогда так ещё можно было. Вслед им по скрипучему коридору административного корпуса, над вытертым линолеумом, летели, как облако хлора, напутствия от Сашки. Густым матом. Одного, признанного условно небезнадёжным,