Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская

На самом деле Юн Шэнь недолго раздумывал, почему же Цзюйхуа может так интересовать эта шпилька, ответ нашелся сам собой. Эту вещицу она, вероятно, сжимала в момент своей смерти, украшение явно было ей дорого. А может, в ней осталась частичка ее души или же вовсе заключена ее сила? Мысль о том, что это не простая заколка, закралась еще в тот момент, когда с ее помощью он разрушил темный духовный нефрит. Не всякое оружие справится с таким, даже если укрепить его ци. Вполне возможно, что теперь шпилька стала весьма любопытным артефактом. Оставалось лишь убедиться в этом.

Цзянши, услышав, что шпильку могут сломать, тут же взвилась и метнулась к Юн Шэню, но Сюэ Чжу был наготове, а потому выставил лезвие меча, преграждая ей путь. Юн Шэнь поднял шпильку над головой и крепко сжал. Ци, вырывающаяся из трещины на капле крови фэнхуана, едва видимыми мерцающими нитями оплела его руку и обожгла так сильно, что Юн Шэнь, не сдержавшись, шумно выдохнул сквозь крепко сжатые зубы.

— Еще шаг, и я ее уничтожу, — процедил Юн Шэнь. Мертвецы тихо и предупредительно зашелестели, медленно, но некрепко оплетая его ноги. Однако стоило лишь шевельнуться, как костлявые руки убирались прочь. Без прямого веления Цзюйхуа действовать они не решались.

Цзюйхуа еще несколько мгновений молча смотрела на Юн Шэня, изучая, а после медленно заговорила:

— В этой тьме я потеряла счет времени, — шептала она. — Мне неизвестно, сколько мы были тут заперты, иногда мне казалось, что прошли десятки лет или столетия, а иногда, что всего пара шичэней. Я и не надеялась, что когда-нибудь нас освободят.

— Кто заточил вас здесь?

— Не догадываетесь? — она хмыкнула. — От вас двоих так и разит их мерзкой кровью, не будь ее, мы с сестрами не погнушались бы сожрать вас сразу.

Так, значит, это были хули-цзин, и все же... Печать, начертанная на стенах коридора, была сложной, чертилась не раз, к тому же для нее использовался прах умерщвленных девушек, невинных жертв, душ, павших мученической смертью, — все это рождало удивительное по своей мощности заклятие, требовавшее недюжинной энергии для сотворения. Мало просто написать нужные черты, нужно их активировать и заставить работать. Не то чтобы Юн Шэнь сомневался в уме лисьих демонов — напротив, с их находчивостью и хитростью трудно было сравниться, но, скорее, эти лисы предпочтут убрать угрозу в виде оживших мертвецов, чем держать ее под замком. Темная ци, излучаемая захоронением, им ни к чему: демоницам вроде тех лисиц не нужна постоянная подпитка инь. Они рождены из тьмы, сотканы из нее целиком. Зачем им такой мощный источник темной ци?

— А что же Чэнь Ляомин? — вдруг вспомнил Юн Шэнь. — Дева Дуцзюань сказала мне, что она не лиса, но, вероятно, и не человек?

Услышав имя хозяйки Павильона ароматов, мертвецы застрекотали и зарычали чуть громче. Цзюйхуа вдруг замерла, а ее глаза угрожающе сузились. От неожиданно выпущенной волны темной энергии, пусть и легкой, ноги Юн Шэня задрожали и подкосились, он едва не припал на колено. Сюэ Чжу тоже пошатнулся, но вместе они смогли устоять.

— Чэнь Ляомин, — по слогам проговорила цзянши.

Тихим гулом имя хозяйки Павильона отдалось и в шепоте мертвецов.

— Эта ведьма[47]... своими ласковыми словами она заморочила многим моим сестрам голову, а они, бедняжки, считали, что добрая матушка Чэнь защитит их, даст свободу, что наконец в этом полном несправедливости мире они нашли ту, кто чиста помыслами. Но все это было ложью.

Цзюйхуа уставилась в одну точку, глядя сквозь Юн Шэня. Казалось, ее захватили видения и воспоминания прошлого. Голос ее так и сквозил обидой и горечью.

— Каждая несчастная проклинала добрую матушку Чэнь, когда эта ведьма выпивала ее жизненные силы. А ведь с такой радостью мы шли к ней, не зная, что выглядим как маленькие кролики, отправляющиеся в логово тигра.

— Твоим сестрам, но не тебе? Выходит, ты знала, чем промышляет Чэнь Ляомин, и добровольно сдалась ей в лапы?

— Да, — тихо сказала Цзюйхуа, ее взгляд вновь стал осмысленным. Отчего-то Юн Шэню подумалось, что будь она живой, то прямо сейчас разрыдалась бы. — Я знала все с самого начала, с того момента, как эта тварь выкупила меня на невольничьем рынке, с момента, когда я посмотрела ей в глаза, я все поняла и почувствовала, что обязательно здесь погибну.

— Почему же тогда...

Цзюйхуа перевела взгляд, полный печали, на шпильку в руках Юн Шэня, а тот, в свою очередь, решительно не улавливал никакого смысла в ее словах. Раз уж она знала, то почему не сбежала или же не позвала на помощь, прежде чем случилась трагедия? На вид Цзюйхуа, делая скидку на подпорченную умерщвлением внешность, было около двадцати лет. Дуцзюань говорила, что ее подруга попала в Павильон еще малышкой, стало быть, все эти годы Цзюйхуа смиренно ждала своей кончины? А когда та пришла, то точно так же сдалась? Немыслимо.

Но, похоже, смысл во всем этом нашел Сюэ Чжу. Он зашевелился, его плечо дернулось в чужой хватке, когда он одним слитным движением убрал меч в ножны. Юноша все еще хмурился, но обернулся к Юн Шэню со взглядом, полным решимости.

— Верните ее, Янь-даою, — тихо, но твердо сказал юный заклинатель, кивнув на заколку с цветами азалии.

Юн Шэня выбило из колеи такое поведение, и он замер, переводя взгляд то на Цзюйхуа, то на Сюэ Чжу. Совсем недавно мальчишка был готов броситься в неравный бой, чтобы уничтожить цзянши, а теперь...

— Прекрасная добродетель — величайшая драгоценность, ценнее всех сокровищ, не каждый может ею обладать, — вновь заговорил Сюэ Чжу и протянул руку. — Пожалуйста.

Он коснулся ладони Юн Шэня, в которой была зажата шпилька. Удивительно, но за все это время Юн Шэнь и не заметил, как онемела и ослабла его рука, оттого Сюэ Чжу беспрепятственно забрал заколку. Он покрутил ее в руках всего мгновение, опустив взгляд и разглядывая, будто раздумывая, а затем протянул Цзюйхуа.

Цзянши аккуратно взяла протянутую шпильку, осматривая ее с трепетным благоговением. Ее движения были угловатыми и резкими, но даже так, едва касаясь, она легко и нежно огладила шпильку рукой, перебирая крошечные цветки азалии, будто страшась, что они обратятся прахом. Тихий и чистый звон раздался вновь, вместе с ним Цзюйхуа вынырнула из своих мыслей и прижала шпильку к себе, будто страшась, что ее отберут, но даже так она чуть склонила голову, выражая благодарность.

— Мы можем помочь деве Дуцзюань, — решительно заявил Сюэ Чжу. — Сейчас ей угрожает опасность. Если мы отсюда выберемся и объединимся с другими заклинателями, то точно сможем одолеть тех демониц!

Юн Шэнь был озадачен таким поворотом событий. Совсем недавно, когда он вкратце рассказывал Сюэ Чжу, как сам угодил в ловушку, юноша не преминул обругать «пособницу мерзких и коварных лисьих демонов, настолько бесчестно и подло воспользовавшуюся чужой добротой», а сейчас так открыто заявлял, что готов помочь ей... И с каких это пор они стали «мы»?

Впрочем, все решилось без сражения, что вполне устраивало, но разобраться в происходящем еще предстояло.

— Что именно сделала Чэнь Ляомин?

Цзюйхуа помедлила с ответом, раздумывая.

— Мне неизвестны эти... практики, но она проводила темные ритуалы не один раз. Жадности Чэнь Ляомин нет предела, в погоне за спасением от собственного проклятия она продолжает забирать жизни тех, кто слабее, кого никто не хватится.

— Проклятия? — нахмурился Юн Шэнь. — Расскажи нам все.

— Вам неизвестны слухи и легенды, которыми оброс Павильон ароматов? Чэнь Ляомин была прекраснее всех цветов мира, но ведомый ревностью муж лишил ее красоты, злостно надругавшись над ней.

Да, Юн Шэнь припоминал, что нечто подобное рассказывал Цао Сяошэ, но разве это не было лишь глупой легендой?

Цзюйхуа продолжала:

— Потеряв