Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Забыв на мгновение об адской боли, Отто узнал Руслана. Тот, на кого он возлагал столько надежд.

— Почему-то считал, что мы его послушаем.

Ложь. Обманчивая ложь. Руслан не мог предать! Они издеваются над ним, черноротые хозиды...

– Теперь твои товарищи совокупляются в райских кустах, а ты до сих пор здесь, среди нас, грешных, – Эней копнул ближайшее тело.

Мертвая рука дернулась.

— Они думали, что за совершенные преступления можно откупиться чужой жизнью, — продолжил Щезник, сверля Отто взглядом. — Но каждый должен расплатиться за содеянное.

– Ей, чуть не забыл, – Циклоп отошел.

Сердце Отто колотилось. Все вокруг говорило: изменили. Собственные воины предали его. Оглушили ударом по затылку, связали, отдали в жертву врагу. Пошли на сделку с нечистым...

- Держи подарочки, Отто.

По земле покатились лохматые головы. Из груди Шварца вырвалось всхлипывание. Только не они!

– Их убили твои приспешники. Хотели нас задобрить, - сообщил Циклоп.

Его верные волкодавцы. Они должны были перегрызть эти три глотки! Отто почувствовал, как слезы катятся лицом.

- Все изменили тебе, Отто, - сказал Щезник. — Что болит больше — кол в жопе или их измена?

Он почувствовал, как медленно скользит палей судьбы. Боль!

Эта боль... Наверное, так мучились раненые крестоносцы, что не успели умереть на поле боя и попали в плен причудливых на издевательство сарацин...

- Что-то здесь прохладно, братья!

Эней поднял с земли стяг, черный стяг со святым Юрием, и бросил его на кучу архивных документов, которые нес на себе Руслан. Щезник ударил кремнем по кресалу. Огонь быстро проглотил бумагу, затрещал на ткани, побежал по серебряной нити.

- Все, что осталось после вас, самозванных божьих воинов, - сказал Циклоп. - Отрубленные головы, грязь и пепел. Вы скрывались за верой, но не имели Бога в сердце. Вы искали оправдание в древних страницах, которые толковали в свою пользу. Вы несли боль и смерть — и с болью и смертью вы уйдете в забвение.

Флаг сгорел, превратился в скрюченную тряпку, из которой едва дымело. Вокруг лежал тонкий пепел уничтоженных сведений о ликантропах. Последние документы исчезли навсегда.

Во внезапном провидении Отто вспомнил их имена.

– Ты убил мою жену, – сказал Щезник.

Северин Чернововк.

– Ты убил мою сестру, – сказал Эней.

Игнат Бойко.

– Ты уничтожил наш Орден, – сказал Циклоп.

Ярема Яровой.

– Можешь помолиться, – Циклоп достал нож. – Ибо только Он способен тебя простить.

Ветер унес пепел клочья прочь. Шварц закричал, и пришел в себя от новой порции самогона в глотке. Закричал снова.

Медленно, буква за буквой, на его груди рождалось кровавое послание: POMSTA. Велет резал глубоко и медленно, останавливался и шептал, чтобы кровь угадала. Сколько часов это длилось?

Измученный болью Отто постоянно терял сознание, но его упрямо возвращали в чувство. Заливали в глотку мерзкое питье, от которого он не хмелел.

- Готово, - объявил наконец Циклоп.

Отто дышал маленькими глотками, чтобы не напинать иссеченную грудь. Смотрел стеклянным взглядом на отрубленные головы борзых, и видел среди них Гофрида. Извини, брат... Я не смог защитить тебя.

И себя.

Я хотел очистить этот мир, но силы тьмы одолели меня.

– Твоя разорванная жопу станет самой известной в мире, – рявкнул Эней. — Сидел бы лучше дома, сукин сын.

Это просто очередное испытание Его.

- Когда ты подохнешь, я изрядно выделю тебе на рожу, - Эней напял знакомой широкополой шляпе. — А пока нанизывайся на вертел.

С малых лет он увлекался крестовыми походами и жалел, что Детский поход прошел без него. Он мечтал о собственном... И возглавил его! Он, Отто Шварц из прославленного рода охотников на нечисть, не мог покончить жизнь с насаженным на патик анусом, с вырезанным на груди лозунгом, под насмешливыми взглядами трех ликантропов!

Охотник собрал все мужество и гордость и проскрежетал чуть слышно:

- Apage... Satana...

Почувствовал, как тело скользнуло, и колышек входит глубже в его кишки. Забыл о стыде, захрипел, дернул ногами... Понял, что от опрометчивого движения сполз еще ниже.

Его экзорцизм никто не услышал.

— Какое хорошее ружье. Наверное, многих наших из нее застрелил, — сказал Циклоп, и шедевр из Ферлаха разломил пополам.

Прости, дед. Прости!

– Хорошая Библия. Зачитана, — Щезник вертел в грязных руках их семейную реликвию. — Разве не удивительно, как учение всепрощения и любви к ближнему своему вылюбило столько безумных убийц?

Отто закрыл глаза. Отсек все лишние звуки. Попытался почувствовать ладонь Его.

На плече было пусто.

Усилием, уничтожившим последние остатки его силы, он запрокинул голову к небу.

Почему, почему Ты бросил меня?

Дальнее небо мерцало немыми звездами.

Отто Шварц закрыл глаза и бесплодно ждал ответа, мучительно умирая в течение долгих часов, пока милостивая смерть не освободила его от страданий.

Глава 5

 Он чувствовал себя древним дубом, который на вид кажется могучим, но на самом деле струхлял до самой сердцевины, дубом, потерявшим корни, и теперь готов упасть от первого урагана.

Ты не можешь оживить мертвых, но можешь за них мстить. Разве этого не требует твоего сердца?

Мое сердце мертвое.

Так же ты считал после Будды.

Тогда рядом была Катя.

Месть требует крови!

Месть подходит к концу.

Неужели? Вот так просто ты готов забыть убийство жены и сотни потерянных жизней? Добить нескольких жалких бездельников из всей уничтожавшей Буду армии - это ты называешь местью, Северин?

Нашими целями были руководители мятежа.

Кто исполнял их волю, Северин? Несчастные рабы, которые сквозь слезы должны были охотиться на оборотней ради собственного спасения?

От божьих воинов не осталось даже знамени.

А все те, кто служит в рядах армии Сечевой? А все те, кто направил пятки после приказа Кривденко? Считаешь, будто они прозрели, покаялись и открестились?

Мне все равно.

Когда война кончится, Тайная Стража будет искать возможности отомстить за Ефима. Иаков повесит на вас всех собак при первой попавшейся оказии. Угадай, что это будут за собаки? Только во главе станут настоящие воины, а не болваны пошиба Отто, - закаленные войной убийцы, которые не позволят себя порезать, как курицы.

Дважды в одну реку не войдешь. В настоящее время характерники – герои и народные любимцы.

Перед выборами гетмана вы тоже были героями.

Наша месть завершится на Рахмане.

Месть не будет завершена, пока по земле ходят люди,