Долина Зерпентштайн - Саша Левашов

– Хютер защити… Как вы сумели?! Это невозможно. Автоматон погиб? Но у него же нет души…

– И ты туда же! – воскликнул Бернар. – Как нет? Он пожертвовал собой ради тебя!

– Мы решили, что у него есть душа, – сухо заметил Ганс, глядя в сторону. – Что она обретёт покой.

– И от вашего решения она вдруг появилась? – возмутилась алхимица. – Такова магия душ?!

– Что вы вообще обсуждаете, – поражался Бернар. – Вам какие-то колдовские вопросы важнее самого Вмятины, да?

– Нет. Мне… мне очень жаль его, правда, – призналась гнома. – Но пойми: механизм не может умереть, как мы. Его мотор заглохнет, топка остынет, все велунги встанут. Но душа не отлетит в Тот мир, ведь её нет.

– То есть… подожди. А что будет дальше? На что мы его обрекли?

Нисса пожала плечами, поморщилась от боли в животе и уставилась на собственное жало. Она не могла найти подходящие слова.

Конечно не могла найти – их уже нашëл мальтеорус:

– Моя ошибка обрекла его на вечное небытие во мраке подгорья. Его больше нет. Это я и хотел тогда сказать…

Сокрушённый Бернар только хлопал светлыми ресницами.

– Прости, Ганс… – прошептал он. – Прости меня, пожалуйста.

– Да чего уж, – буркнул эрудит, хотя казалось, что друг извиняется не перед ним.

Все мрачно замолкли. Стало оглушительно тихо, а потому, когда внезапно каркнул Карл, сидевший на недвижном Зубиле, все вздрогнули.

– Ох, ещё и Зубило ведь… – грустно заметил Бернар. – Что с ним-то делать? Он тяжёлый, не утащим.

– Я попробую его завести, это вроде бы несложно, – ответила Нисса, а затем задумчиво промолвила: – Вмятину ведь тоже можно завести…

– Его можно вернуть к жизни? – оживился полуэльф.

– Предполагаю, что да, – кивнула магесса. – Отремонтировать, залить бак водой, разжечь топку… и запустить. Он должен заработать.

– Но там завал и логово вейдхеллей, – покачал головой Ганс. – Туда не добраться.

– Да-а-а… – протянула алхимица. – Понадобится лихая бригада рудокопов. Отчаянные дворфы. И многочисленная охрана. Это заказ на огромную сумму. Не знаю, тысячи рихтов. Где вообще такие деньги взять?

– Неважно. Мы их найдём, – решительно ответил Бернар. – Нельзя его так оставлять. Ведь мы его друзья. Да, Ганс?

Мальтеорус молча кивнул – медленно, будто размышляя о чём-то своём.

– И какого дьофуля мы туда полезли? – процедила Нисса сквозь зубы. – Сколько лет он будет ждать нас? И как мы теперь без него? Чудовищная ошибка. А ведь Чикт нас отговаривал, предупреждал: нельзя… Постойте, а что с Чиктом?

Воодушевлённый Бернар тут же вновь поник и потупил взгляд.

– Мы его тоже потеряли, – скорбно доложил эрудит. – Здесь на него напали призрачные псы. И сожрали. Медведя убили, разорвали на клочки, будто… куклу тряпичную…

– Нисса, стой! – воскликнул Бернар. – Тебе нельзя вставать! Что ты делаешь?!

– Отвали, я сама себе патоморбистка, – жёстко бросила она, откидывая его руки, и через силу, боль да крики впихнула жало внутрь своего живота. – Дайте одежду, я готова идти.

– Куда? Куда ты собралась? Сейчас же ночь! – противился Бернар.

– Идём к Оддбьоргу. Мерзавец мне за всё заплатит.

Бернар провёл над испустившим дух медведем погребальный ритуал Мельнанэт. Сначала он, отрезав хищнику голову, положил её в двадцати шагах от тела мордой на восход. Затем вырезал зверю глаза, каркая при этом вороном, и расположил их в глазницах так, чтобы они смотрели внутрь черепа. В пасть юноша положил ветвь осины как символ последней трапезы.

После Бернар пустил дрр-мишке кровь, налив до краёв тисовую плошку. Треть полуэльф выпил сам, а остальное отдал Гансу и Ниссе. Дух умершего зверя должен знать, что принял смерть от хищников, а те испили его тёплой солёной крови. Обряд требовал отделить мясо от костей, но то была длительная процедура, а первопроходцы смертельно устали, хотели побыстрее убраться с мороза – да и не собирались есть мясо своего друга. Так что мёртвую тушу просто положили как есть и закидали еловыми ветками под ритмичный танец Мельнанэт.

Когда сражённому другу были отданы должные почести, первопроходцы засобирались. Нисса, скрежеща зубами от злости, долго гадала, как завести Зубило. Тот плохо понимал задачи без хозяина, но на него просто погрузили всё ещё сжатый не пойми в какую фигуру камень. Сама гнома поехала верхом на осле, а Ганс побрёл, оперевшись на плечо неутомимого Бернара. Тот освещал путь последним оставшимся у них фонарём.

На ходу Бернар тонким проникновенным голосом затянул древнюю погребальную песню в память о дрр-мишке. То было повествование об охотнике, отправившемся в горы, дабы найти лекарство для своего больного отца – молоко горной лани. Найдя лань, охотник три дня и три ночи за ней гнался, но не смог ни догнать, ни подстрелить. Наконец, когда он взмолился, чтобы лань сказала ему, что она такое, та вдруг ответила, что она – хромая дочь богини Мельнанэт. Лань прокляла охотника, и тот застрял в расщелине посреди самой высокой горы.

Выручать охотника собралось множество народу, но никто не смог взобраться достаточно высоко. Родственники принялись всеми правдами и неправдами уговаривать охотника, чтобы тот прыгал, но он боялся. Наконец прыгнув со скалы, охотник разбился насмерть. Его жена, сражённая горем, также убила себя.

«На скалу взбирался ты, словно крюк железный, со скалы летел ты, будто фарш пирожный», – пел полуэльф. «Ойра о, пирожный!» – подпевали ему эрудиты.

Как они добрались в морозной ночи по горной долине до пещеры мёртвого гнома? А бес его знает. Ганс уже почти не кашлял, лишь исступлённо хрипел. Алхимица уснула прямо на осле и пару раз чудом не свалилась. Гюнтер, сам продрогший от зимней стужи, шёл нехотя и понуро. Бернар чувствовал, как лихорадка уже начинает охватывать и его тело. Он шёл буквально из последних сил. Даже Карл сел на камень, что нёс Зубило, и прикорнул от усталости.

А от невидимых за ночною мглою горных стен то и дело звучало эхо собачьего воя. Зильбергайсты чуяли их души, ждали чего-то, следили. Чкта им было мало…

– Дай сюда, – ожесточённо сказала Нисса, вынимая у Бернара из кобуры пистоль.

Они наконец дошли до пещеры, и гнома тут же очнулась. А у полуэльфа не было ни сил, ни желания ей перечить.

Только Ганс немощно прошептал:

– Не надо… Он убьёт нас… Он опаснее всего…

Но Нисса его не послушала. Она ворвалась в выстуженную пещеру, погружённую во мрак. Гномьим взором она быстро нашла Оддбьорга, замершего у стены. Он удивлённо обернулся:

– Вы принесли ка?..

Бам! – перебил гнома оглушительный выстрел.

– Это тебе за Вмятину, ублюдок!

Пуля угодила ублюдку в бороду… и высекла из неё искру, будто