На краю жизни - Ханна Ким

– Твою мать, – немного паникует Марго и несется в сторону багажника, чтобы взять оружие.

Не все так плохо, как она предполагала: в левом здании они находят лишь троих зараженных, да и те напоминают скелеты и едва двигаются, потому что слишком давно не пили кровь. В правом здании оказывается совсем пусто – только высохшие брызги крови на стенах, отпадающие крошкой от бетона, и несколько неприятно выглядящих костей на полу. Второй этаж, третий – то же самое. Пусто. Становится тревожно, потому что смерть никогда не караулит тебя у самых ворот – она ждет, пока ты зайдешь вглубь, чтобы застать врасплох.

– Припаркуйте вторую машину в двух кварталах от въезда, – просит Марго, смотря вниз из окна третьего этажа, – и так, чтобы ее не заметили, если что.

Макс садится на пол и начинает возиться с винтовкой. То, что его левая рука двигается с трудом, заметно сразу. Марго решает ничего не говорить по этому поводу – нет смысла. Макс уже здесь и никуда не уйдет. А Мэг верно сказала – он стрелять без промаха сможет и без рук. Не зря даже сейчас его считают лучшим стрелком на базе.

– Если вы поймете, что что-то совершенно пошло не так, – она смотрит в глаза Нейту, – уходите через заднюю дверь. И валите отсюда.

– Ты ведь знаешь, что они устроят ловушку. – Тот качает головой.

– Разумеется. И именно поэтому у меня готова ответная ловушка. – Марго нехотя переводит взгляд на Дина. – Что бы ты ни увидел, сиди тут и не высовывайся. Слышишь меня?

Взгляд у Дина откровенно дурной и, кажется, немного злой.

– Не слышу, – мрачно заявляет он. – И, поверь мне, я не тебя спасать побегу, если что.

– Не побежишь в любом случае. – Марго тянет вперед руку и пару раз шлепает его по щеке, ласково почти. – Не сможешь. Свяжите его. – Она отходит на пару шагов назад, отводя взгляд.

Она не наблюдает за Мэг, которая туго затягивает леску на чужих запястьях. Никак не реагирует на то, как девушка толкает Дина, заставляя упасть назад – прямо под наполовину закрытое окно, через которое видно все, что происходит возле въезда в город.

Марго смазанным взглядом обводит всех, кто присутствует в комнате, кивает сама себе и – уходит.

Бывают такие моменты, когда ты просто не знаешь, за что сражаешься – за себя или еще за что-то. Себя, свои принципы, идеалы. Может, за кого-то другого. Марго не знает сейчас, за что так стремится пойти и открыто предложить себя убить, – перед глазами лишь пути метро, трупы на станции, пустой вагон. Рюкзак возле ног, боль в боку, бутылка воды в дрожащих руках. Марго не знает, за что она борется сейчас. Не знает, за что боролась тогда.

Под ногами шуршит бетонная крошка, когда она спускается по ступеням. Потом – песок. Она щурится, прикрывая ладонью глаза, когда солнечные лучи обрушиваются на нее сверху, едва она выходит на улицу. Марго не знает, за что она борется. Никогда не знала. Но где-то там, далеко отсюда, в потрепанном рюкзаке лежит блокнот, испещренный рисунками. Она думает, что должна понять их предназначение до того, как умрет.

Так мало страниц и так много рисунков. Так мало дней и так много терзаний в попытке понять, что нужно, а что уже нет. Марго кажется, что она все еще чувствует чернила на своих пальцах, хотя, боже, никогда в своей жизни не брала в руки кисть.

(Или брала, но просто не помнит об этом.)

Она подходит к машине, припаркованной возле деревянных ящиков и ржавых баков. Проверяет время на наручных часах. Десять минут.

10

Они опаздывают. Марго проверяет часы каждую минуту, а после плюет на это дело – стоит и смотрит вдаль в попытке рассмотреть приближающуюся машину. Она должна нервничать – заламывать пальцы, рыскать взглядом по округе, вертеться на месте, – но отчего-то чувствует внутри застывшее спокойствие. Даже ни разу не смотрит в сторону ближайшего дома, где прячутся остальные. Никуда не смотрит – только вперед на дорогу.

Да, у нее есть план. Да, у нее есть те, кто подстрахует. Да, есть даже стержень внутри – и пусть ему пять лет всего, он прочнее, чем у многих. Однако Марго все равно не знает, чем все закончится, – ни единой мысли в голове. Почему она решилась на подобное, несмотря на то, что, кажется, в этом отпала необходимость? Хотела очистить совесть? Что-то и кому-то доказать? Если ею движет лишь это, из города ей точно не выбраться живой.

Она не выдерживает и зачем-то бросает взгляд на одно из окон на третьем этаже. Конечно же, там никого не видно. Чернота одна. Минуты продолжают сменять друг друга.

Шум двигателя появляется неожиданно и немного сбивает с толку – чужая машина выезжает прямо из города. И не одна, а две, одна из которых – белый фургон. Марго впивается в него взглядом, сразу понимая, что если сестру Дина и привезли, то она точно в нем: никаких окон, рассмотреть тех, кто внутри, невозможно.

Обе машины тормозят поперек дороги метрах в двадцати от нее. Рука непроизвольно тянется к револьверу, но Марго одергивает себя. Она не хочет показаться неуверенной, позволить увидеть хотя бы крупицу страха на своем лице. Она должна только в глаза смотреть, прямо как диким кошкам, которые бросаются на тебя сразу же, едва ты позволишь себе роскошь отвернуться.

Хлопает дверь со стороны водителя первой машины – большого внедорожника, похожего на тот, что стоит позади Марго. Наружу выходит женщина не старше тридцати пяти на вид; лениво смотрит по сторонам, изучая местность, и только потом переводит взгляд на саму Марго. Ее словно полдня вылизывали: аккуратно забранные наверх волосы, длинный белый плащ, от которого глаза слезятся, если честно, на лице – ни пятнышка. От взгляда на чужой лоск начинает подташнивать.

Марго пытается рассмотреть других людей в машинах, но солнце слишком сильно отсвечивает. Она достает руки из карманов куртки и показательно машет ими пару раз, показывая, что безоружна – или по крайней мере не собирается палить из пушки прямо сейчас. Женщина снова сканирует взглядом здания, дорогу, пустырь и лес за ним и только после этого идет вперед. Одна – больше наружу следом за ней не вылезает никто.

Марго навстречу делает только несколько шагов – ей нельзя далеко отходить от машины, ибо та является ее единственным прикрытием сейчас, а оно точно понадобится – вряд ли эта мадам обрадуется, когда узнает, что Дина ей отдавать не собираются.

– Добрый день, – вежливо здороваются с Марго; она слишком явно