Патриот. Смута. Том 5 - Евгений Колдаев

Вот и получилось шесть, да еще и Серафим с артиллерией и медицинской частью Войского.

Сказал пару слов, про знамена, музыкантов и медиков.

Последнее большую часть новых людей удивлю. Но перечить не стали. Завтра обучение начнется. Краткий курс. Времени мало, всего пара дней на сборы. А сделать надо массу всего.

Обсудили снаряжение. Все делалось по образцу, который я установил для воронежских людей. Снаряжение выдавалось из арсеналов, под запись. Они вскрывались, имущество раздавалось. Лучшие части получали лучшее, а те, кто не имел коней, записывались в пехоту. Либо огненного боя, либо копейную.

С учетом того, что в Ельце были пики немецкого образца завтра планировались тренировки с ними. Легко ли перейти от обычных копий к ним. Без потери навыка.

Франсуа качал головой. Скрипел зубами. Но выдал на ломанном русском, что сделает все возможное.

Прогресс в его обучении языку меня удивил.

Еще очень остро стоял вопрос в доспехах.

Этого имущества у нас не хватало. Елецкие склады, конечно, удвоили количество броней, примерно. Но все же этого было мало. Безмерно мало. На две с лишним тысячи человек сейчас.

Чем противостоять крылатой гусарии?

В поле — лоб в лоб, шансов никаких.

И что дальше? Будет ли в Туле достаточное количество складов для снаряжения воинства? Сомнительно. Это в Елец и Воронеж свозили для похода на татар много снаряжения, которое хранилось под замками. А там — уже все используется людьми служилыми. Все в дело пошло. Скорее так, чем иначе.

Но, надежда умирает последней.

По вопросу оплаты так же, как и своим обязался я выдавать жалование серебром. Да, небольшое, но с учетом имущества, которое они получали, вполне годное. Казну бы еще пополнить за счет дополнительных средств — это важно. Но Елецкая казна, по словам Григория, находилась в печальном состоянии.

Но, это все завтра.

Проверим, изымем все, что возможно.

Собравшиеся восприняли нововведения довольно хорошо. Пару раз упоминали Болотникова Ивана. Он тоже пытался ввести что-то подобное в войска, но получилось плохо. Не учены разгромом были еще казаки и прочие воины юга Руси. Но не зря за битого двух небитых дают. Сейчас эти люди прислушивались и ко мне, и к французу, который пару раз выдал свое веское по строению полков.

Мои требования по увеличению количества «офицеров» он также одобрил. Это повышало эффективность управления. Десятники, сотники, промежуточные между ними и мной полутысячные, считай, наверное, майоры. Если переводить на привычное мне формирование полутысяча, это батальон. Сейчас я формировал их малыми по три-четыре сотни человек, но в дальнейшем они могли благодаря вливанию новых сотен подрасти и до шести и семи.

Все это было ново, но пояснял я просто, доходчиво. Люди кивали.

Особо никто не перечил. Там, где сомневались, понимали, что если общая идея есть и она работает так, как сказано. То не все сразу осознать можно. Дело покажет.

Пришлось заложить два дня на формирование сотен по-новому. Их элементарное слаживание и учет людей, и имущества. На третий день, получается — двадцать четвертого мая воинство должно выдвинуться к Туле.

Когда речь зашла о пути, я стал задавать вопросы о дороге. Есть ли преграды, как вообще дальше дела со снабжением. Сотники переглядывались, хмурились. Слово взял Сава Ус.

— Собратья. Сказать хочу за всех. Да, постановили мы, приказом Игоря Васильевича, что в Ельце остаюсь. Но казак я старый. Есть что высказать. — Поднялся, обвел всех взглядом. — Известно всем, что дорога от Ельца идет через станицы малые Полепки, Ефремово, Плотовое, Богородицкое. Дедилов побольше будет, но он и к Туле ближе всего уже. Ну и за ним, только потом Тула. На реке Упе. И Шат там, другая речка близко. Они вместе сливаются. Воедино.

Он перевел дыхание. Собрался с мыслями.

— Оттуда, от Тулы проще на север. Там Серпухов и Москва. Путь близкий.

Это как сказать, казак. Там войска Василия нас поджидать будут. С большой долей вероятности выйдут встречать. Раз мы идем. И вся южная Русь об этом к тому времени говорить уже будет. Гонцы-то в Москву уже стремятся.

Уверен. У Василия Шуйского со дня надень появится, если уже не появилось, письмо о том, что некий Царь Игорь Васильевич идет к Москве. И будет Шуйский локти кусать, понимая, что вместо союзников татар новая напасть движется к его трону.

И верно. Бояться должен, и спать с кошмарами.

Что до пути до Тулы. Для меня названия этих населенных пунктов не значили ничего. Ефремов еще как-то на слуху был. Вроде бы райцентр в мое время. А остальное… Какие-то поселки незначительные. А сейчас, видимо — слободки, занятые переправой, может, монастыри при них или остроги, крепости. Хотя раз религиозного в названиях нет, все же — поселки.

Ни один из них не стал чем-то знаковым и значимым в мое время. Не вырос в крупный город. И что они сейчас представляют, я не очень понимал.

— Это понятно. — Прогудел другой сотник, выводя меня из раздумий. — Дальше то, что, Ус? Не тяни.

— А дальше. Первое. До Полепок, собратья, как вы знаете, мы от татей всяких землю сторожили. А дальше что? Ефремово, станица. Переправа там, через Красивую Мечу. Кто знает, в каком состоянии паромы? — Он подкрутил свои усы. — Чуров брод далеко на восток. Это круг ощутимый. Да, там надежно, перейти можно, но времени, сколько потеряем.

— Что нам время. — Проговорил кто-то из зала. — Можно и к Чурову броду. Место известное.

— Ага, и лиходейские заставы там стоят. — Ответил ему кто-то другой. — С боем будем идти.

— Много нас, сбегут! — Это был уже Тренко.

— Нет. — Поднял я руку. — Собратья! Время важно. Василий силы собрать успеет. Чем медленнее идем, тем больше он против нас людей поднимет. Больше слов охальных скажет. Больше писем с клеветой окрест напишет.

Сотники закивали. В моих словах они слышали толковый замысел.

Но я помимо того, что сказал им, еще считал: промедление, это не только больше времени на сборы врагам. А еще и ослабление Смоленска. Раз. И, второе! Чем быстрее мы пойдем к Серпухову, тем меньше шансов, что Василий царское воинство к Клушино пошлет.

Да и не терпелось мне в этом самом Серпухове разобраться с Рюриковной той. Феодосией. Там ли она или не привезут, раз не татары, а