Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Мышцы, нервы, сосуды - когда вернулся слух, я мог слышать звуки их обновления. Каждое возвращенное чувство вспыхивало колонной света в царстве мрака. Рот сушило фантомной жаждой, желудок крутило голодом. Я мечтал о кусочке хлеба и кувшине родниковой воды, но имел только щепочку, что удалось сколотнуть с крышки гроба.

Сложнее всего пришлось с пораженным мозгом. После длительного обновления большой пласт воспоминаний, имен и других знаний исчез, оставив после себя пустые закамарки и шаткие тени. Вместе с ними исчез мой спокойный нрав; сердце, словно аташдан зороастрийцев, пылало неугасимой яростью. Старый Филин умер! Пришел новый, клянувшийся выполнить преданное завещание Мамая и отомстить за украденные годы собственной жизни.

Столько времени потрачено! Столько возможностей упущено! Просто сейчас я мог бы стоять во главе братской Изумрудной армии, а гнил в могиле... И все из-за собственного милосердия.

В моих мечтах ненавистные джуры один за другим умирали все более болезненным образом. Сокол всегда погибал последним, ползая в жалких мольбах... Когда я покончу с четверкой предателей, найду каждого их джуру и отправлю в засветы вслед за учителями!

Раны затянулись шрамами. Тело восстановилось. Пора двигаться на свободу.

Наощупь я определил место, в котором доски подогнаны слабее всего, и воткнул туда первый кол. Второй загнал чуть ниже. Сжал кулаки.

Удар. В гробу сильно не замахнешься.

Удар. Крышка скрипит, но держится — мореный дуб достоин своей славы.

Удар. Трещина ползет и ширеет.

Лусь!

В образовавшуюся пройму посыпались крошки земли. Рядом упал червь, и я мгновенно сожрал его. Подкормленный, взялся за дело яростно, послышался громкий треск; я уперся ладонями в крышку и толкнул ее от себя. Она не поддалась, и я толкал, пока не смог согнуть перед собой ноги. Уперся стопами. Закрыл глаза. Ударил всем телом.

Полился сыпучий ливень. Я вслепую сбрасывал землю по бокам, кое-как трамбовал ладонями, повторял множество раз, пока не смог сесть. Такое необычное, забытое чувство! Срывая ногти, поднялся наверх, барахтался, как лягушка в лягушке молока, глотал землю вместо воздуха, кашлял и мотылял головой, а когда показалось, что никогда оттуда не выберусь, пальцы нащупали корни травы.

Воздух обожг легких. Солнце опалило кожу. Белый день резанул глаза. Будто новорожденный, я скрутился калачиком, ждал возвращения зрения и плакал от счастья. К вечеру ослабленные подземным царством чувства приспособились к миру верхнему, и я огляделся: неподалеку шумел городок, на пригорке раскинулся ветвистый дуб-великан — место казалось знакомым и новым одновременно.

Одежда моя истлела и подралась, поэтому я выбросил ее. Кое-как притоптал разрытую землю, чтобы не привлечь нежелательного внимания, увидел битый путь и решил притвориться жертвой грабителей. Мамай любил этот глупый спектакль — в его исполнении она всегда срабатывала.

– Все забрали! Бросили прямо в болото, — мой голос скрипел, как ржавый.

— Вот изуверы, — тикал языком чумак, который увидел меня у дороги и остановил телегу. — Куда сероманцы смотрят, когда прямо возле Буды такое происходит?

– Будда? – услышал я знакомое название.

- Да, - он махнул в сторону хижин. - Волчий город. Вы, наверное, сюда шли... Откуда будете, уважаемый? Не из Таврии временем? Есть забавный говор!

В мое отсутствие хутор успел превратиться в целый городок.

— Ничего не помню... Какой сейчас год? — переспросил я смущенно. — По голове так били, что имя родной мамы забылось...

- Тридцатый ныне, уважаемый.

Это объясняло и превращение хутора, и странный наряд чумака. Предатели вычеркнули из моей жизни почти пять десятков лет!

— А Тимофей до сих пор гетман? – на всякий случай переспросил я.

- Тимофей Хмельницкий?

Муж одарил меня участливым взглядом, после чего предложил баклагу. Первое питье за полвека!

— Крепко вам по казану настукали, да? Тем временем сто лет как мертвый.

Я чуть не подавился. Выходит, что... Прошло не пятьдесят... А все сто пятьдесят лет!

Добросердечный чумак привез меня к себе, согрел полные корыта, подарил старые одежды, накормил и уложил спать. Я поблагодарил его за милосердие, но уснуть не мог, напуганный миром, в который попал.

По улицам города бродило множество проклятых! Звались они волчьими рыцарями, за цеховое отличие носили чересы с тремя клямрами, и были такими многочисленными, что делились на семь шалашей. Некоторые несли проклятие из поколения в поколение и гордились этим, как выдающейся заслугой...

Вопреки воле Мамая предатели не только научили новых джур — они основали целый Орден проклятых! За полтора столетия, которое я упустил в крепком гробе, кровавое соглашение подписали тысячи несчастных. их могилы раскинулись дубами по всему гетманату. их героями были Волк, Сокол, Медведь и Лиса. их предания твердили, будто Пугач, пятый джура Мамая, был пьяницей, чья глупая гибель предостерегала от хмельного вращения на волка — и все свято верили в эту гадкую ложь!

Никто не знал правды о единственном настоящем друге Мамае и первооткрывателе дороги к кровавому соглашению. Несомненно, это был Соколов замысел: только он мог так причудливо смешать меня с трясиной! Басням о героической смерти четверки во время обороны от изумрудного нашествия я не поверил ни на йоту.

Характерники, сероманцы, голодающие, химородники... Ох, друг Мама! Сейчас на твоей могиле каждый год приветствуют новых проклятых, отчаянных юношей и юношей, как хорошо, что ты не свидетельствуешь этому ужасу!

Джуры Сокола – кто еще, как не они? — изобрели волшебство для разговоров из-за могилы характерных. Погребальные дубы превратились в листовые столбы. И никого не смущало такое кощунство!

Мир сошел с ума, и я должен был это остановить.

Ради обещания Мамаю.

Ради спасения новых поколений.

Ради мести низменным предателям...

Серый Орден должен быть уничтожен.

Но что может сделать один заложный мертвец против нескольких сотен опытных воинов?

Первым пришел в голову брат. Изумрудная империя устояла и выросла, хотя не смогла завоевать гетманат. Следовательно, нужно призвать Темуджина на помощь. Совместно захватить страну. Уничтожить каждого проклятого, как он вырезал всех колдунов на собственных землях!

Был ли нынешний Темуджин моим братом? Слишком много времени прошло от последней встречи. Может, он считает меня изменником... После долгих сомнений я отверг мысль о Изумрудной Орде — их нашествие приведет только к новой волне безумцев, желающих двинуться по ту сторону.

Потусторонний бок! Вот куда следует податься. Неважно, где тлеют кости Сокола — я выполню обещание, которое дал ему больше ста лет назад.

Но в ответ на мою просьбу Гаад рассмеялся. Сказал, что я волен разорвать собственное соглашение, когда