Другая жизнь. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест

Она вдруг заплакала. И плакала довольно долго. Практически - навзрыд. Но я не успокаивал её. У каждого своя чаша. Я не был жесток. Просто, с какого хера они меня записали в сукиного сына? И ещё сейчас устроили… Не-е-е… Сами кашу заварили, пусть сами и хлебают.

- Сообщите следователю, пусть приходят, но сначала пусть уведомляют родителей.

- Допрос возможен при представителях школы.

- Не-не-не…

Я покачал указательным пальцем.

- Сразу предупреждаю, что буду общаться со следователем только в присутствии отца или матери. Честно говоря, у меня есть основания не доверять следователю, который не удосужился опросить других свидетелей события – учеников.

Директор потупилась и промолвила:

- Да, ты в праве не доверять никому.

Потом она подняла подбородок от пола и сказала уверенным тоном:

- Всё! Договорились! Я тебя услышала и больше не задерживаю.

Ну, да… А мне показалось, что это я директор, ха-ха… Как она меня? «Фэйсом об тэйбл»… На некоторое время я забыл, что ученик – существо в школе бесправное.

И только выйдя из кабинета директора я вдруг понял, какую ошибку совершил, так общаясь с ней. Ведь если «кто-то» разговаривал с Громовым, расспрашивая обо мне, то этот «кто-то» наверняка разговаривал с директором. Или будет разговаривать. А она обязательно вспомнит про моё: «у меня есть основания не доверять следователю»… Кто из детей так разговаривает?

Как не странно, мой «внутренний голос» молчал и не подливал «масла в огонь» разгорающейся во мне тревоги. Наверное, тоже раздумывал над ситуацией.

Глава 18

Остальные предметы прошли без эксцессов и без особого ажиотажа. На переменах на меня приходили смотреть, как на слона в зоопарке, который время от времени посещал наш дальний город и привозил экзотических животных и зверей в клетках. Зрелище было убогое и жалостное, и я после одного посещения, в зоопарк не ходил, как родители меня не зазывали. Перед моими глазами сразу возникал слон с облупленной от мороза, видимо, кожей, грустные львы и львицы в клетках, и я начинал плакать. Это когда я был ещё маленький. Потом я просто категорически говорил «нет».

Вот и я до конца дня исполнял роль «слона», важно вышагивающего по школе с палкой и сумкой. Приходили старшие ребята из нашего двора с обещанием набить харю любому, кто посягнёт… Хе-хе… Но никто ко мне не приставал.

С последнего урока, которым была физкультура, меня отпустили, но я всё-таки переоделся и вышел со всеми на бывшую нашу свалку, превратившуюся в футбольный стадион, который, из-за плохого дренажа, постепенно превращался в водоём для выведения лягушек. Играть в полноценный футбол на нём было уже проблематично, а вот бросать гранаты, мячи и сдавать другие нормы ГТО, - можно.

Что ученики и делали, а я немного побегал, активно прокачивая засбоившие в учительской лёгкие, и три раза выполнил комплекс китайской гимнастики из ста восьми форм. Не для того, чтобы как-то выделиться, а для здоровья. Мне очень нужна была прокачка лёгких, причём в медленной, релаксационно-медитационной манере. Дома их делать категорически не получалось.

Меня вёл, естественно, «внутренний голос» и его память. Комплекс я делал ещё в больничном коридоре, когда разрешили выходить из палаты, а потому движения получались слитные, а погружение в дзэн глубоким. Таким глубоким, что обращение к себе по имени до моего сознания дошло только на третий или четвёртый окрик физрука.

Сфокусировав взгляд, но не останавливая процесс перекачки энергии, я показал глазами, что слышу его.

- Что за гимнастика? – спросил он. - Похожа на китайское У-Шу. Нам китайцы показывали, когда я в институте физкультуры учился. Это ещё до событий на Даманском было. Потом те китайцы исчезли и наши занятия прекратились. А мне нравилось. Правда их мистику про внутреннюю энергию я отвергал. Какая там энергия? А вот концентрация внимания и силы это – согласен. А ты я, смотрю, совсем отключился, да? Это тебя в клинике научили?

- Да! Это я так тело восстанавливал. С помощью концентрации внимания. Извините, мне нужно закончить комплекс. Это очень важно не прерывать его, иначе, всё, что сделал – зря. И может даже навредить.

Физрук хмыкнул, но отошёл в сторону.

На самом деле, я «вроде как» придумал этот комплекс сам. Разучивая его по частям, я, естественно, привлёк внимание профессора. Однако, эти куски были так похожи на обычные разминочные упражнения, что профессор сильно удивился, когда я собрал их вместе. Он, потом, естественно, зарисовал их и, назвав «реабилитационной гимнастикой Коновалова», включил в научный труд, но мне было совершенно пофиг, и даже наоборот.

Снова включившись ментально в движение тела, я довёл комплекс до финала и очнувшись, сделав несколько полных вдохов и выдохов, и закончив медитацию, подошёл к продолжавшему наблюдать за мной физруку.

- А ведь ты, и правда, находился в трансе, - задумчиво произнёс он. – Я такое видел на тренировках у ребят из азиатских республик, но они, э-э-э… Ладно, не суть! У тебя было такое же отречённое от всего лицо и совершенно пустой взгляд. Интересно, что ты чувствовал?

Я заметил, что учеников уже нет и мы на стадионе с физруком одни.

- Формы заучены и тело выполняет их само. Мозг полностью сконцентрирован на дыхании. Он отсчитывает вдохи и выдохи. На одно движение, обычно, вдох и выдох. Вдох на начало движения, выдох на конец. В конце короткая концентрация силы, то есть – напряжение всего тела.

- Сложно. Китаец это нам не говорил.

- Это реабилитационный комплекс Коновалова, профессора, что мной занимался.

- И что ты чувствуешь?

- Снимаются зажимы, неработающие мышцы расслабляются, лёгкие работают полноценно… Должны работать… У меня пока сбоят…Тело работает, а голова отдыхает. Пустота в голове. Мысли две: «раз» и «два». И всё…

- Интересно. Хотел бы сам попробовать.

- Приходите. Я здесь буду теперь каждый вечер в семь часов медитировать.

- Это разве медитация? – удивился физрук.

- Это именно медитация, только в движении. Так сказал профессор. Он директор медицинского НИИ нейрохирургии в Москве. Имени Бурденко, кажется.

- Директор института нейрохирургии? Как это тебе повезло, что он тобой занялся?! У тебя кто родители? Или Бабушки с дедушками? Что аж целый профессор и директор Московского института во Владивосток приехал…

Я «скромно» пожал плечами и вопрос проигнорировал.

* * *

После школы ко мне попытался зайти Валерка Грек, он ждал меня,