Мёд горьких трав - Диана Ва-Шаль

преемника. Роберт отслеживал маршрут. У них было всего полчаса, пока не начнется обстрел с воздуха. Время против них, каждая секунда на счету. Путь нелегкий: вместо прямой дороги к точке эвакуации – окружены ловушками со всех сторон.

По левую сторону от Сборта вышагивал совсем ещё молодой боец – Кристофер Льюис. Загорелый, весь в крови и пыли, обливающийся потом и поливающий ругательствами Главнокомандующего. Райан опять бросил "Горгону" на произвол.

Как жаль, что нет того, кто мог бы заменить Райана на посту. А если трон сейчас окажется пустым, начнется хаос и вакханалия. Раз уже Вессель завел Государство в такое паршивое положение, то пусть заканчивает начатое, выводит из ада хотя бы в прежнее чистилище.

"Держитесь ближе, не теряйте бдительности!" – донесся голос Роберта, уводящего подгруппу по безопасной тропе.

Их общим числом – пять человек.

Чуть впереди Азалины двигался Михаэль Боур – еще один новоприбывший, первый год служащий в рядах горгоновцев. Талантливый медик, филигранный хамелеон; сосредоточенный молодой мужчина, совершенно неконфликтный и вдумчивый. Макензи не могла не вспоминать Томаса. Оно случалось само по себе, неосознанно.

На душе клубилось волнение, которому Азалина не могла найти оправдания. Девушка подняла голову к голубому безоблачному небу. Никогда в жизни, наверное, она не видела настолько красивого лазурного небосклона. Разве что с Дэвидом, когда они сбегали вдвоем из штилевской базы. Одинокая черная птица рассекла небо и скрылась где-то в скалах. Девушка опустила взгляд под ноги и заметила крошечный фрагмент мозаики под ногами. Это было единственное, что осталось от когда-то яркого узора, преображавшего площади здешних древних городов. Теперь же – лишь призраки прошлого.

Время стиралось. Пробирались долго, осторожно. Миновали сложные участки, вышли на равнинную территорию. До места посадки совсем немного. Еще буквально пятнадцать минут. Вокруг – теплые оранжевые, красные, серо-желтые тона. Ветер с песком и пылью. Белый солнечный диск, остановившийся в зените.

Всё произошло слишком быстро. Михаэль понял, что занес ногу над скрытым детонатором, когда избежать касания уже было невозможно. Секунда, растянувшаяся тысячелетиями. Жизнь перед глазами, молитва Матери и прощение со светом. Но в тот же миг он ощутил сильный толчок в спину и полетел вперед.

А Азалина успела заменить его ногу своей и замереть, зажмурившись и стиснув зубы. Не двигаться. Оттянуть на пару мгновений.

Взгляд Михаэля, полный ужаса. Обернувшийся Роберт. Бросившийся к Макензи Льюис.

– Стой! – Азалина подняла руку, и Кристофер замер, хрипло выдавив короткое "Твою, сука, мать…".

– Всем сохранять спокойствие, – голос Сборта тверд; а Азалина, боясь даже дышать, мысленно заставляла раскачивающее её сердце успокоиться, не пытаться вырваться от страха оборваться навсегда. – Михаэль, медленно на несколько метров назад. Крис, не двигайся, отойди; Роджер, связывайся с базой, вызывай сапера по всем каналам связи…

– Роберт, – произнесла Макензи с трудом, стараясь сохранить хладнокровие, – подожди. Мы с тобой знаем, что это за технология. Не факт, что саперы справятся. К тому же, скоро начнется воздушная опасность. Никто не успеет приехать.

– Прекрати.

– Роберт, – практически взмолилась девушка, и ее взгляд скользнул по замершим побледневшим сослуживцам. – Змейки… Уходите. Вам нужно уходить, – голос вибрировал, но в нём – ледяная решимость.

– Азалина, к черту геройства! – Льюис было сделал ещё один шаг, но девушка в ту же секунду сорвала со своей шеи жетон и бросила его Роберту.

Командир поймал. Сборт поднял на Макензи глаза, полные принятия, сочувствия и гордости. Роджер тем временем помог подняться Михаэлю, на котором лица не было. Даже страшно представить, какую вину он чувствовал.

– Пожалуйста, – прошептала Азалина чуть слышно. – Я не хочу в последнюю секунду думать о том, что случилось и что меня ждёт. Выбор сделан. Никто не может изменить судьбу, – она улыбнулась Михаэлю. – Все хорошо, Боур, у тебя впереди долгий путь. За свои дороги я сполна заслужила отдых. Пожалуйста, не потеряй только свою жизнь глупо. Не потрать ее напрасно, – и вновь обернулась к Роберту. – Отпусти меня, Сборт. Пожалуйста.

И командир, помедлив и сжав крепче её жетон в руке, кивнул.

– Макензи! – девушка обернулась к окликнувшему её Льюису, и горгоновец ударил себя кулаком в грудь, в район сердца, а следующим движением завел руку за спину. – Однажды и до конца. Встретимся. Однажды обязательно встретимся.

Движение повторил Роберт, а за ним – Роджер с Михаэлем. Все четверо отошли на безопасное расстояние, но не отвернулись. Продолжили по стойке смирно стоять, глядя на Азалину.

Время замедлилось.

В сознании мелькали обрывки воспоминаний – и среди бравых побед и горгоновских дней мелькал призрак Дэвида. Полетели картинки перед глазами. Зашипели громче змеи, пополз холод по венам. Смерть – лишь шаг к бессмертию. В мыслях Азалины все были живы. В её воспоминаниях горгоновцы смеялись и травили байки у костра, в её воспоминаниях она засыпала на плече Дэвида. В её воспоминаниях летела целая жизнь… И, закрывая глаза, Азалина почувствовала, как из их уголков покатились горячие слезы. Перевернула на пальце перстень с розовым овальным камнем, стиснула его в ладони. И в последний раз взглянула на командира.

– Однажды и до конца, – хрипло провозгласил Сборт.

– Однажды и до конца, – выдохнула Азалина.

Яркая вспышка света.

***

Сначала был звук. Высокий и пищащий. Голова гудела и трещала, и всё вокруг было укутано тьмой. Всепоглощающей. Прохладной. Вспышка боли ослепила, но теперь от нее не осталось и следа. Появился запах. Ягод смородины, кедра и пачули, сладкого апельсина и розового перца. А затем Азалина различила голос. Его голос. "Помнишь, кёрикох, однажды ты сказала, что твоё сердце принадлежит мне? – она была уверена, что практически урчащий Дэвид улыбался уголком губ как прежде нагло и очаровательно. – Может, во мне не было горгоновской крови, но у меня было горгоновское сердце. И я останусь с тобой до конца. Открой глаза, Азали".

И она послушалась.

***

"Горгона" прибыла в столицу поздней ночью спустя пять дней. Бойцы разъехались по квартирам, попрощавшись без слов – усталость, тремор, изнеможение, – и лишь командир направился на юго-восточную окраину города в штаб.

Роберт не зажег света в помещении. Прошел сквозь голубую полутьму в свой кабинет, опустился тяжело в кресло. Он не был готов переносить в крипту прах. Пока не был готов.

Сборт несколько минут сидел, упершись лбом о стол, и слушал, как монотонно бьется в его груди сердце. Затем тяжело выпрямился. Открыл ящик, достал обветшалый ларец, оставшийся еще со времен серпенсариевских офицеров. Ларец был полон горгоновских жетонов. Роберт достал из разгрузочного жилета цепочку. На ней вместе со смертником висел кулон-брусочек. Сборт смотрел, как на них переливается серебристый свет подглядывающей в окно луны,