Беглый в Гаване 2 - Азк

Бёдра, слегка покачиваясь, рисовали на воздухе восьмёрки. А я, сидя за столом, смотрел на неё с восхищением и лёгким недоверием. Как будто за ночь я снова влюбился — уже в утреннюю Инну. Та, что варит кофе в моей рубашке, а не мечется по палубе жизни.

— Ты всегда так двигаешься по утрам? — спросил я, отхлебнув из чашки.

— Только когда хорошо сплю, — она обернулась, глядя на меня из-под пряди. — А сплю я хорошо только рядом с тобой.

— Ты уверена, что спала? — я приподнял бровь. — У меня большие сомнения. По-моему, мы с тобой дважды забыли, где находится север.

— Север — там, где ты, — отрезала она, подходя ко мне с тарелкой. — Я вообще теперь полностью потеряла ориентацию. Что ты наделал, Костя?

— Всё то, что ты просила. И даже чуть-чуть сверху.

Она села ко мне на колени, поставив тарелку на стол. Я тут же обнял её за талию, вдохнул аромат её кожи — тепло, сладость и чуть-чуть перца.

* * *

— Слушай, — прошептал я, целуя её в висок. — А ты не подумала, что если мы каждую ночь будем так… активно себя вести, мне придётся официально оформить отпуск за свой счёт?

— А ты не подумал, что если ты НЕ БУДЕШЬ — я сама пойду в кадры. В военную медицину. И у меня будут своя форма. Погоны… И комната с сейфом.

— И… халат?

— Короткий, — она чуть прикусила губу. — Очень короткий.

— Тогда я сдаюсь. Остаюсь при тебе, доктор.

Она рассмеялась и уткнулась лбом в мою шею.

— Хотя знаешь… может быть и другой вариант…

— К-какой??? — Сейчас она серьезно и пытливо смотрела в глаза.

— Я буду часто приходить к тебе на службу и мы ВДВОЕМ будем двигать сейф…

Ответом мне был ее звонкий смех.

— Знаешь, Костя… всё это — дом, утро, запах кофе, даже ты… Это как будто кино. Но только очень хорошее. То, в котором я хочу остаться.

— И в котором ты главная героиня.

— Не-е… — она погладила меня по щеке. — Главная героиня здесь — ночь. А ты — мой соавтор.

Мы ещё долго сидели так. Она — на моих коленях, я — на облаке счастья. В голове шумело, но не от недосыпа, а от чего-то другого. Как будто эта женщина рядом со мной была не просто моей женой, а моим спасением. Моим ответом на вопрос, который я даже не успел задать.

— Пойдём поспим ещё чуть-чуть? — предложила она, глядя в окно, где солнце уже начинало подглядывать за нашим завтраком и утренними признаниями.

— Если ты пообещаешь, что снова не дашь мне выспаться.

— Не обещаю, — хихикнула Инна. — Но шанс у тебя есть.

И она встала, потянув меня за руку. И я снова пошёл за ней, как всегда — добровольно, навсегда и до последнего вдоха.

Пробуждение было тёплым и медленным. Сначала — глухое жужжание потолочного вентилятора, разгоняющее горячий кубинский воздух по комнате. Потом — луч солнца, пробившийся сквозь штору и приютившийся на щеке. И наконец — запах.

Божественный, густой, родной запах… пельменей. Со сметаной. Причём не просто пельменей, а таких — из морозилки, засыпанных в кастрюлю со священным, чуть подсоленным кипятком, с лавровым листом и перцем горошком.

Я открыл один глаз. Потом второй. Инна рядом уже не спала — её не было. Простыня на её стороне кровати была тёплая, но без нее, а только с небольшой вмятиной от попы. А откуда-то с кухни доносилось: буль-буль, цок, шшшш — и снова буль. А потом — характерный хруст открываемой баночки со сметаной. Я узнал его с первого раза.

— И-иин… — протянул я с кровати, голосом голодного, но влюблённого медведя. — Ты серьёзно? Пельмени?

— Ага! — крикнула она откуда-то из глубины квартиры. — Тебе хватит двух десятков?

— Мне хватит тебя.

— Ну так иди за мной, я с приправой.

Я встал, натянул шорты сразу на тело, подошёл к умывальнику и посмотрел на своё отражение. Улыбка была глупой и счастливой — как у школьника, которому подарили велосипед и позволили не идти на уроки. Я умылся, отогнал остатки сна и пошёл на запах.

На кухне Инна стояла в тонкой майке и шортах, уже разложив пельмени по глубоким тарелкам. Сверху — ложка сметаны, капелька масла, немного зелени. И кружка чаю с мятой. Всё просто. Всё гениально.

— Я тебя люблю, — сказал я, подходя и целуя её в висок.

— И пельмени? Или только меня?

— И то, и другое. Причём не всегда в таком порядке.

— Садись, — улыбнулась она. — Пока не остыло. А то потом скажешь, что жена охладила в тебе страсть.

— Инна, после вчерашнего страсть будет гудеть в моих костях до конца недели. Мне бы теперь выжить после этого обеда.

— Ну, если не выживешь — я тебя оживлю. У меня есть методы.

Я засмеялся, сел за стол и взял ложку.

— Ты знаешь, — сказал я, обдувая пельмень, — если бы меня попросили описать идеальное утро, я бы просто сказал: «жена, пельмени и потолочный вентилятор».

— А я бы добавила: «и ни одного вызова от генерала до полудня».

Мы переглянулись и одновременно рассмеялись. А потом ели молча — потому что это был тот самый случай, когда слова были не нужны. Всё, что надо, уже было здесь — в тарелке, в воздухе, в этом доме. И в нас.

Когда мы с вместе собрались на прогулку, пришел через интерфейс вызов от генерала.

Глава 33

Мы с Филипп Иванычем только вернулись с тренировки — пробежка вдоль побережья, пара десятков отжиманий, и десятиминутный сеанс на нейростимуляторе. Генерал на нашей кухне заваривал мате в своей любимой медной кружке, а я успел забросить пару бананов и чуть-чуть мёда в блендер — утренний рацион шпионов карибской провинции.

Сигнал на коммуникаторе прозвучал как всегда лаконично:

«Есть доклад. Уровень — доверительный. „Друг“ на связи.»

Генерал кивнул:

— Принимай. Только сначала проверь экранирование.

— Уже в белом шуме, — ответил я и лёгким движением пальца активировал плоскость проекции.

Голос «Друга» прозвучал ровно, безэмоционально, но за каждым словом угадывался пулемётный ритм аналитической машины:

«Сделка в ЮАР завершена успешно. Вмешательств не зафиксировано. Объём — полторы тысячи унций. Золото распределено в соответствии с утверждённым планом: партия „Твидовому“ подтверждена, партия на Катар — запечатана, ожидает инструкции по доставке.»

— Вот и хорошо, — тихо сказал генерал, потягивая мате.

'Дополнительно. Приобретена партия мелких технических алмазов: фракция 0,05–0,1 карата. Объём — незначительный. Оплата проведена в полном объёме, несмотря на то, что сделка была обозначена как «подарочная».