Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

class="p1">Тристан не знал, кто из них в этот миг ужаснее и уродливее — вампир с растянутым его ножом ртом, или он сам, озверевший от желания пустить кровососу кровь.

«Пусть! — упрямо думал Тристан, понимая, что таким — безумным и жаждущим убить, — его видит женщина, которую он вожделел, и это зрелище, скорее всего, ее оттолкнет. — Я не комнатный кудрявый щенок!»

— Отвечай, дохлая падаль, — рыкнул Тристан, поднимаясь и одним движением вздернув вампира с пола вверх. — Красивый дом в пару этажей, с винтовой лестницей наверх, с витражом под крышей в виде розы. Вокруг запущенный, заросший сад, мощеная белым камнем тропинка. Отвечай, чей этот чертов дом? И я, может быть, оставлю тебе жизнь.

— За что, — прохрипел вампир, кося глаза на нож, который теперь опасно впивался кровожадным острием ему в мягкую впадинку у горла. — За неудачную шутку?..

— Потому что мне так хочется, — яростно зашипел Тристан, опасно приближая свое лицо с пылающими глазами к лицу вампира. Он скалил зубы ничуть не хуже кровососа, и казалось, сейчас сам вцепится вампиру в глотку.

— Магия не простит тебе этого, — хрипнул вампир в последней попытке сохранить свою жизнь. — Она пометит тебя чернотой. И ты будешь проклят!

— Поздно ты спохватился. Я проклят с самого рождения! И с проклятием прожил добрую сотню лет, но и из ада меня выгнали, — ответил Тристан, дрожа от ярости. — Но ближе к делу!

Его нож, до того накалывающий мягкую беззащитную шею, на миг отстранился от вампирской плоти, быстро, как клюв хищной птицы, и почти сразу же, со свистом вспоров воздух, резанул вампира по щеке, оставив глубокую и болезненную рану.

Вампир вскрикнул; в тишине, провисшей в баре, было слышно лишь зловещее сопение. Десятки полумертвых от пьянства глаз разгорелись. Один из негодяев, расталкивая толпу, ринулся к Тристану, удерживающему вампира за грудки.

Но он не успел и пальцем коснуться инквизитора.

Нож, будто живущий своей жизнью, крутнулся в белоснежных пальцах, прочертил блестящую дугу, и Тристан одним ударом вбил его в сердце безумца-смельчака.

Сухими костями, истлевшим прахом тот, не успев и понять, что произошло, упал к ногам Тристана, не дойдя до инквизитора всего шаг. А нож уже вернулся к шее присмиревшего вампира, вынырнув их рассохшихся ребер убитого.

— Ну, — процедил Тристан, — так мы будем говорить?

Толпа загудела неодобрительно, подступила ближе. Вероятно, Тристан был ловок, но не бессмертен же? Его огрызающиеся оборотни местной публике были на один укус.

— Порвать святош на лоскуты, — прохрипел кто-то.

На эти слова внезапно ответила герцогиня.

Со свирепым лязгом она выпустила острое жало своего волшебного клинка и навела его на наступающих. Глаза ее спокойно поблескивали в прорезях маски.

— А ну, смирно, ублюдки, — процедила она зловеще, по очереди указывая на наиболее рьяных своим оружием. — Не то смерть ваша будет страшна и мучительно. Прочь, прочь! Не то на его месте окажется кто-то из вас!

Толпа стихла.

Герцогиня обвела всех присутствующих горящим взглядом; ее трясло, конец светлого меча подрагивал.

— Я имею право взять любого из вас и вытрясти душу только потому, — тяжело произнесла она, — что мне так хочется. Для развлечения. И никто с меня не спросит; а Жак, вероятно, еще и похвалит. Но я не пачкаю руки об ваши грязные туши. Так что давайте оставим все как есть. Мы узнаем, что нам надо, и никто не пострадает… может быть.

— Так какого черта ты позволяешь святоше издеваться?..

— Потому что у святоши, — произнесла герцогиня, — опыт в переговорах богачек моего!

«Однако, мадам быстро учится показывать зубы!» — с усмешкой подумал Тристан.

Вампир скосил глаза на зажатый в руке инквизитора нож, на тонкий, как нитка, шрам на его мизинце, отсеченном когда-то в драке.

— Словно и не королевский сын за грудки держит, а бандит с большой дороги, — прохрипел он, пытаясь шутить.

— Теперь ты рисуешься перед дамой? — уточнил Тристан. — Давай-ка, раскрывай пошире свой клювик, и отвечай на мои вопросы, пока мне не надоело с тобой возиться. Не то я раскрою крылья и прикончу вас всех разом, — при этих словах толпа схлынула, отступила на пару шагов от дерущихся, шумно ахнув.

— Ваше Чернейшество, — хрипнул вампир, на чьей шее нож с садистским удовольствием неспешно вырисовывал замысловатые узоры, — в память о былом… молю! Вступитесь, защитите! Вы же милосерднее этого маньяка!

Герцогиня смолчала.

Сунув руки в карманы, она стояла, молча наблюдая, как Тристан треплет и режет попавшего в его руки вампира, и ее лицо-маска ничего не выражало.

— Скажи ему, — глухо велела она, наконец, — то, что он хочет знать.

На лице вампира на миг проскользнули злость и досада.

— Дешевка, — с изумлением произнес он. — Как просто ты отступаешь от своих принципов! Ты нас предала, ты нас!..

Тристан прервал и эти обвинения и оскорбления, влепив сокрушительную пощечину по изрыгающим проклятья губам вампира.

— Не смей оскорблять эту женщину! Она со мной!

Тот сразу утратил волю к сопротивлению, повис в руке Тристана, отплевываясь кровью.

— Это старая церковь, — произнес вампир. — Дом с розой… это церковь. Ее найти просто; она находится через пару кварталов, если идти на север вдоль берега реки.

— Ты же сказал, что таких дома два! Откуда такая точность? — недоверчиво поинтересовался Тристан.

— Второй дом заброшен и полуразрушен, — ответил вампир. — А ты спрашиваешь о красивом особняке.

— А чем так значима церковь? — удивился Тристан. — И отчего тебе нельзя говорить о какой-то старой, заброшенной церкви?

Вампир промолчал, но зато заговорила герцогиня.

— Тристан, — ее голос больше походил на стон привидения. — Это, скорее всего не церковь. Это твой Инквизиторий, Тристан! Тот самый, что Жак ограбил когда-то… ну, вспоминай?

Глава 7. 3

Больше всего на свете Тристан хотел бы забыть это место.

Крохотный дом, один из многих, просто еще одно место, где инквизиторы собирались на отдых.

Там, где Четырнадцатая принимала посетителей, нуждающихся в утешении. Там, где ее нашел и убил подлец Арти, вырезав ее хрустальное, безупречное сердце…

…Похоронить, уничтожить, и не только в своей памяти, но и стереть с лица земли вообще...

Чтоб не было даже тени от этих стен.

В его памяти Инквизиторий зарос колючим черным тернием, тлен охватил его стены, ветры покрошили окна и вода — источила дерево дверей.

Тристан надеялся, что все так и произошло.

Он отдал Инквизиторий Тьме, отступился, ушел, и та поглотила его, сделала частью своих владений. Он думал, что без руки человека, ухаживающей за стенами, Инквизиторий разрушится, исчезнет без следа, и очень скоро.

Но он устоял;