Троя. Пепел над морем - Дмитрий Чайка

— Кладите копья, парни! — процедил седой. — Боги сегодня немилостивы к нам.

— Лезем на борт по одному! — скомандовал Кноссо. — Как залезли, руки держать за спиной. Кого связали, тот спускается в трюм и садится в рядок. Да кого я учу! Сами ведь все знаете!

Прибытие на Сифнос прошло триумфально. Три дюжины связанных карийцев, чьи шеи перехватывала тугая петля, вывели из трюма и посадили прямо на землю. Разбойники щурились на непривычном солнце и злобно зыркали по сторонам. Им было удивительно здесь. Кого тут только нет! Хананеи в своей нелепой одежде, сидоняне в высоких шапках и даже красоты неописуемой египтянка в смешном парике и в расшитом цветами платье, собранном в мелкую складку. Она идет на рынок, сопровождаемая одной лишь служанкой, и совершенно явно не боится здесь никого. В гавани множество кораблей и крикливых моряков, которые тащат на спинах корзины, кувшины и мешки. А голые мальчишки-критяне гонят с кораблей целые стада истошно блеющих коз. После пронизанной бедностью тишины родной деревушки здешний шум слепил и бил карийцев по всем чувствам сразу. Тут жили богато, это было видно невооруженным глазом. Одни бабы, лопочущие на незнакомом языке, что ходили стайками и выбирали свежую рыбу прямо в порту, чего стоили. У многих из них золото с камнями в ушах блестело, притягивая к себе жадные взоры голодных мужиков.

— Эти, что ли? — сиятельный Филон, пыхтя, вылез из чудной колесницы, запряженной парой ослов. В ней не стояли, а сидели. И карийцы пялились во все глаза на этакое диво. Надо же, кресло к колеснице приделал. Совсем обленился толстяк. Десять стадий пройти не хочет.

— Эти, господин, — угодливо склонился Кноссо.

— Семь драхм за каждого, — кивнул Филон.

— Семь драхм! — возопил Кноссо. — Да ты в своем уме, почтенный! Семь драхм за взрослого мужа! Да забери их тогда бесплатно.

— Три года, — укоризненно посмотрел на него Филон. — Через три года их придется отпустить. Такова воля нашего господина. Ты забыл?

— Ах да! — тоскливо опустил плечи Кноссо. — Не привыкну никак, что рабом можно стать на время. Вот с этим тогда говори! — он ткнул пальцем в Димаса. — Он старший у них.

— Значит, так! — Филон встал перед карийцами, который недобро смотрели на него из-под бровей. — Вас отвезут на остров Серифос. Этот остров пуст, там не осталось ни одного человека. Только такие, как вы, будут жить там. Вам покажут, как рубить породу и как толочь ее в мелкий порошок. Каждый из вас сдает две больших корзины в день, и тогда вас кормят и дают одежду на зиму. Если вы не сдаете положенное количество руды, то получаете меньше зерна и рыбы. Если вы сдадите больше, чем установлено, то получаете награду. Одежду, зерно или коз. Можете съесть, можете разводить. Дело ваше. Удрать с острова нельзя. Там нет лодок, а вам не дадут ни одного топора. Впрочем, вы можете попытаться. Каждое утро корабль будет привозить зерно и забирать руду. Если недосчитаются хотя бы одного из вас, то остальные получат еще один год отработки. Тот, кто попытается бунтовать, нападет на товарища или откажется работать, будет распят.

— А кто нас распнет, если на острове никого больше нет? — невесело усмехнулся Димас, и остальные карийцы загомонили согласно.

— Почтенный Кноссо до зимних штормов привезет еще несколько дюжин таких же негодяев, как вы, — пожал плечами Филон. — Они будут следить за вами, а вы за ними. Мы объявим огромную награду за голову каждого бунтовщика, и его поймают собственные товарищи, а потом передадут страже. Не искушайте судьбу. Три года пролетят быстро, и все это время у вас будет еда и крыша над головой. После этого вы сможете наняться на флот нашего господина и получать серебро за службу. Вот прямо как те парни, которые вас поймали. Посмотрите на них. Они еще год назад собирали раковины после шторма, а теперь все бабы Сифноса ждут, когда в порт придет почтенный Кноссо и его люди. У них всегда водятся оболы и драхмы. Думайте три года, отрабатывайте свое преступление. И если вы будете вести себя правильно, у вас тоже будет вкусная еда, серебро и красивые бабы.

— Я поплыл, — оглянулся Кноссо и повел по сторонам жадным взглядом. Слово «бабы» заставило его вскинуть голову и раздуть ноздри. — Чресла мои уже лопнут скоро, переполненные семенем. По вдовушкам бы сходить, но некогда. Чую я, как ветер начинает пахнуть гневом Морского бога. Он совсем скоро закроет нам свои пути. Я прогуляюсь до ахейского берега Крита. Ненавижу этих сволочей. А ты пока приготовь мое серебро, Филон. Я поставлю дело на широкую ногу. Господин хочет почистить свои воды от морских охотников, а я хочу получить его драхмы.

— Да, давай, — кивнул Филон. — Я очень надеюсь, что кто-нибудь из них попытается сбежать. Три года — это же просто ничто! Наш господин — сама доброта. Хм… Никогда не думал, что можно превратить в темницу целый остров, не тратиться на его охрану, да еще и прибыль с этого получать.

— Слушай, — шепнул Кноссо, отведя Филона в сторонку. — Так ведь все равно кто-нибудь сбежит.

— Сбежит, конечно, — так же тихо ответил Филон. — Но остальные отработают за него. Господин считает, что даже если кто-то рискнет добраться до острова Кеа и проплывет полсотни стадий, то эринии с ним. Он заслужил свою свободу. А я вот все равно басилея тамошнего предупредил и награду за беглеца пообещал.

И Филон захихикал дробным, противным смешком, видимо, представляя, как несчастный, плывший к своей свободе целый день, выбирается на берег, а его тут же вяжут и везут назад, чтобы распять. Действительно, весело.

— Ай какая! — Кноссо проводил плотоядным взором фигуристую бабенку в хитоне чуть выше колен, которая игриво стрельнула глазами в его сторону. — Я малость задержусь. Пусть Ванака, создатель сущего, будет мне свидетелем, если я сейчас не возьму вон ту красотку, то кинусь в море и поимею какого-нибудь дельфина.

Он бросился бежать за объектом своего вожделения, поднимая пыль босыми пятками и крича истошно.

— Эй ты, красивая! Да не ты, старуха! Вот ты! Да, ты! Обол хочешь заработать? Два обола! Два! Три! Целую драхму дам, только не убегай…

— Видите!