Системный Кузнец II - Ярослав Мечников

Пронзил укол вины, ведь это — моя обязанность. Я встал как вкопанный посреди улицы, игнорируя проходящих мимо людей и носящихся под ногами кур. Ветер шумел в кронах вековых сосен, что виднелись за частоколом.

Было ужасно не только физически, но и морально. Вчерашняя эйфория от успеха с кузнецом рассыпалась в прах.

«Нужно зайти и сказать обо всём Гуннару,» — пронеслась в голове неприятная мысль. Признаться в слабости человеку, который только-только начал видеть в тебе силу. Но больше было не к кому — к тому же, нужно объяснить, почему не выполнил свою работу.

Подошёл к двери, всё ещё держа в руке тяжёлое ведро, тонкая ручка которого впивалась в онемевшие пальцы. Потянул скрипучую дверь и вошёл в облако тепла, дыма и запаха металла.

Старик стоял спиной у склада и с лязгом разбирал металлолом, отбирая сырьё для будущей работы. Услышав скрип двери, мужчина обернулся. Увидев меня с ведром в руке, смерил тяжёлым взглядом, в котором читалась смесь укоризны и разочарования.

— Опоздал, — сказал кузнец наконец, холодно констатируя факт.

Я привычно сглотнул, но слюны во рту не было. Горло ощущалось как раскалённый горн — всё горело и драло болью.

— Мастер, простите… — пробормотал, и голос на последнем слоге просто исчез.

Старик нахмурился, густые брови сошлись на переносице. Медленно подошёл, держа в огромной ручище ржавый обломок какой-то шестерни. Не отрываясь, смотрел на меня, и в глазах не было гнева — только внимание.

Его огромная рука, покрытая шрамами и сажей, потянулась к моему лицу. Мужчина довольно грубо, но без злобы, схватил за подбородок тёплыми пальцами, повертел мою голову из стороны в сторону, заглядывая в глаза, затем резко отпустил.

В этот момент я наконец поставил ведро на пол. Руки больше не держали, бадья с глухим стуком ударилась о землю, выплеснув немного ледяной воды мне на ноги.

— Захворал что-ль? — спросил мужик резко.

Лишь молча кивнул в ответ, понимая, что ещё пара слов, и голос окончательно охрипнет.

Гуннар тяжело выдохнул, и в глазах старика мелькнула едва заметная тревога.

Повернул свою лохматую голову, глядя в сторону тлеющего горна, о чём-то думая. Затем тихо пробормотал:

— Не вовремя.

— Да… Простите… — всё-таки вырвалось у меня. Голоса уже не было — только шёпот и хрип.

— Я табурет новый принёс из дома, — Гуннар кивнул на крепкую табуретку, что стояла у стены. — Садись.

Еле волоча ноги, подошёл к табурету и тяжело опустился. Простое действие принесло облегчение, мышцы, словно обмякли. В кузне было уютнее, чем в моей холодной и мрачной норе — здесь было тепло. Вид знакомых инструментов на стенах, дыхание огня в горне и запах металла согревали не столько тело, сколько душу, давая ощущение дома.

Мужик стоял молча, глядя на меня, и о чём-то напряжённо размышлял. Его лицо, обычно выражавшее гнев или пьяное безразличие, теперь было хмурым и сосредоточенным. Было ясно, что болезнь стала для него обузой, нарушившей планы по модернизации кузницы. И от осознания, что я снова превратился из партнёра в проблему, стало не по себе.

Кузнец повернул голову, ещё раз внимательно оглядел меня с ног до головы.

— Бледный как поганка, — проворчал Гуннар. — Глаза красные. Как бы не откинулся ты, щенок.

Верзила произнёс это жёстко, но в словах промелькнуло и что-то другое — отеческая забота. А может, просто хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы помочь, если вдруг станет совсем худо, и я выдавал желаемое за действительное.

Думал обо всём этом, но не мог произнести ни слова. Да и что тут, собственно, скажешь?

Старик тяжело вздохнул, с грохотом положил на наковальню обломок шестерни.

— Ох-хо-хо… Все планы коту под хвост, — вырвалось у него с досадой. Кузнец потёр переносицу. — Ладно, чего ныть, лучше все равно не станет… К Ориану тебе надо.

При упоминании имени меня передёрнуло.

— Поговорю с этим прохвостом, — продолжил Гуннар. — Авось чем и поможет. Эти алхимики, они ж с духами водятся — что они там вытворяют, одним духам и известно. Быстро на ноги поставит — глядишь, к обеду уже работать сможешь. Я сам свидетелем был, как этот мужик людей с того света вытаскивал прям на глазах. Вот помирает человек от горячки — а вот уже через час идёт и курам головы рубит. — Старик хмыкнул, то ли восхищаясь, то ли презирая. — Пошли.

Махнул своей огромной лапой в сторону двери — резко, не терпя возражений.

Алхимик Ориан.

От одного имени жар сменился ледяным холодом. Первобытный страх мальчишки перед этим человеком нахлынул с новой силой. В памяти всплыл образ: бездонные глаза, в которых не было ничего, кроме холодного презрения.

Но Гуннар уже решил — кузнец подошёл вплотную, тень накрыла целиком. Массивная ладонь опустилась на плечо, и он грубо и без церемоний рванул меня вверх.

— Не раскисай, размазня! Пошли, говорят тебе! — прорычал мужчина и, не дожидаясь ответа, поволок к выходу из кузни.

Хватка как железные клещи. Ноги подкашивались, и я почти висел на его руке.

— Мастер… — вырвалось почти беззвучно.

Гуннар замер, не оборачиваясь. Я бросил взгляд на ведро с водой, которое принёс.

— Можно попью сперва?

Мужик напрягся, секунду помолчал, затем недовольно хрюкнул, и хватка слегка ослабла.

— Давай уже, — бросил через плечо.

Высвободился и рухнул на колени рядом с ведром. Наклонился и, зачерпывая воду ладонями, начал жадно пить. Ледяная вода обожгла потрескавшиеся губы и горло, но это была приятная боль — она гасила внутренний пожар, растекаясь по пищеводу прохладой. Я пил и не мог напиться, чувствуя, как сознание проясняется, а туман в голове расступается. Понимал, что ледяная вода в таком состоянии может сделать только хуже, но жажда была мучительной

Гуннар ждал у двери, всем видом излучая нетерпение. Постукивал носком тяжёлого сапога по земляному полу и скрестил на груди массивные руки.

Казалось, прошла вечность, прежде чем насытился до отказа, почти захлёбываясь. Ополоснул лицо, пытаясь унять жар, который забился под кожу. Затем опустил руки на холодную землю и секунд десять просто дышал, пытаясь удержать ускользающее сознание.

Кузнец за спиной сделал несколько тяжёлых шагов в мою сторону.

— Ну давай, пошли уже, щегол. Совсем тебе худо, — пророкотал его бас.

Ещё несколько шагов, и тёплые руки