Лейтенант спасательной службы - Михаил Александрович Михеев

Не останавливаясь на достигнутом, механик быстро и аккуратно прогнал тесты, причем, как обратил внимание Истомин, не только стандартные. О парочке лейтенант даже не слышал никогда. После этого Жан пробурчал, что все в норме, и вообще, удивительно даже, как появилось аварийное соединение. Потом ответил Истомину на пару вопросов – из тех, что появились вчера, пока он здесь копался. В общем, из машинного отделения они вышли, уже вполне бодро разговаривая, и почти сразу услышали вопли.

Точнее, это, скорее всего, называлось разговором. Просто женским разговором – Доната и Вероника стояли друг напротив друга и отчаянно выясняли что-то. Как это часто случается, изначальная суть того, из-за чего все завертелось, была давно и прочно забыта. Сейчас женщины демонстрировали друг другу обычно скрываемые на людях черты характера.

Как известно, скверный характер могут позволить себе только очень востребованные женщины. Эти двое, похоже, были взаимно уверены в собственной незаменимости. От того, чтобы перейти на ненормативную лексику, их удерживало воспитание, но и без этого, судя по раскрасневшимся лицам, они успели дойти до предынфарктного состояния. Истомин удивленно приподнял брови и направился к месту разборки, благо спорщицы вокруг не смотрели даже. Стоило разнять их, причем срочно, в противном случае риск, что они вцепятся друг другу в волосы, становился более чем реальным.

– …Да кем ты себя мнишь?

– Какое твое дело, кем я себя мню? Лучше скажи отцу, чтоб впредь предохранялся.

– А тебе что, завидно? Не терпишь рядом тех, кто красивее?

– Кто красивее? Ты? Еще скажи, что у тебя фигура лучше.

– Чем твоя? Конечно.

– Ой-ой ой. Да лет через сто археологи, вскрыв твою могилу, откопают скелет с двумя силиконовыми шарами.

– На себя посмотри, курица!

– Кто курица? Я? Сама ты женщина нетрадиционной судьбы.

– Во-во. Твоя судьба зависит только от тебя. Наверное, поэтому у тебя все так плохо.

Ну все, начинается переход на личности. А значит, еще пара фраз – и разнимать получится, разве что вылив на них пару ведер ледяной воды. Без этого подходить к ним будет опасно для здоровья. Мысленно ухохатываясь, Истомин сделал несколько быстрых шагов и встал между спорщицами:

– Девушки, девушки, имейте друг к другу сострадание, иначе оно поимеет вас.

Судя по тому, как девушки подпрыгнули, Истомин оставался незамеченным до последней секунды. Что, в общем-то, и неудивительно – женщины существа эмоциональные и, увлекшись, порой не замечают ничего вокруг. Доната от неожиданности икнула – хорошо, воздух не испортила. Пилот вздохнул:

– Разбежались по каютам, успокоились, привели себя в порядок. А то испортите жизнь механику – вас вместо него загоню гайки крутить.

– А как испортим? – Доната пришла в себя первой, что для агента спецслужб, пусть даже и такой молодой, явление нормальное.

Истомин пожал плечами:

– Вы слишком громко разговариваете. А похмелье виртуальным не бывает. К слову, не у него одного, сейчас и другие из кают повыползают – и что тогда? В общем, брысь по каютам и прекращайте беспорядки нарушать и дисциплину хулиганить. Скандалы на борту никому не нужны.

Обе дамы фыркнули, причем сделали это на удивление дружно, но спорить не стали и демонстративно удалились. Шаг у них при этом был едва не строевой. Истомин поглядел им вслед и хмыкнул:

– Думаю, сработаются.

– Это точно, – Жан почесал в затылке. – Вот из-за такого я и рванул когда-то в космос. А ведь жил тихо, мирно… Окончил колледж, потом купил ферму. Свой домик был, имел корову, козу, овцу, поросенка…

– А жена не обижалась?

– А? – Жан посмотрел на Истомина, открыв удивленно рот, потом вздохнул и махнул рукой: – Мне говорили, что в Империи дурацкий юмор.

Истомин не обиделся. О том, что европейцы, негры и прочие азиаты не всегда понимают и принимают единственно правильное и, разумеется, непревзойденное имперское чувство юмора, он знал не понаслышке. Так что махнул рукой и сказал:

– Не мы такие, жизнь такая. Почему в космос-то ушел?

– Женился – и мозги мне выели очень быстро.

– Ничуть не удивлен. И вообще, женщины живут дольше мужчин потому, что у них нет жен. Но почему ты ее просто не выгнал?

– Попробовал. Все через суд отобрала, стерва!

– Даже так?

– Ну, я один раз не сдержался. Дал в морду и ей, и любовнику ее тоже. А у нее адвокат оказался хороший.

Истомин сочувствующе кивнул:

– Бывает. И после этого хочешь снова попробовать семейной жизни?

– Ну, я повзрослел, на многое смотрю иначе. А на окраинных планетах вообще нравы проще.

– Тоже верно. А как механиком стал?

– Ну, тут все просто. Вначале был палубным матросом на одной развалюхе. Как-то наш механик сломал ногу, пришлось две недели вместо него гайки крутить. Потом обнаружил, что навыки для ремонта трактора и корабельного двигателя нужны весьма схожие – ну и понеслось.

– То есть без профильного образования, без… Уважаю.

Действительно, здесь было что уважать. Современный механик – это специалист невероятно высокой квалификации. Не доктор физико-математических наук, разумеется, но по уровню практических знаний весьма близок. И чтоб вот так, через пальцы, научиться справляться с хитрой машинерией – это надо иметь талант. Похоже, с новым членом экипажа он не прогадал.

В общем, до рубки Истомин добрался, пребывая в резко поднявшемся настроении. К удивлению своему, он обнаружил там Александру, что-то рассматривающую на главном экране. Повернувшись к нему, штурман ткнула пальцем в сторону хитро переплетенных графиков:

– Похоже, все-таки придется выйти из прыжка. Сейчас проложу курс, и…

– С какого переполоху?

– Температура маршевого двигателя как-то странно плавает. Поднялась, теперь пошла вниз…

– Тогда отставить, – перебил ее Истомин. – Была мелкая неисправность системы охлаждения. Уже привели в порядок. Идем прежним курсом.

– И все же…

– Успокойся, я нашел нам приличного механика. Если что, он справится.

Сказал он это вполне уверенно и имел на то определенные основания. Последние четверть часа он провел в своей каюте, и вовсе не потому, что хотел еще поваляться на кровати. Последние дни научили его быть недоверчивым, а потому он последовал совету особиста – перед разговором воспользовался сканером биотоков. Довольно тяжелый и неудобный прибор, но мало ли что он таскает в кармане? Пассажирам про то знать не положено. Хотя бы потому, что зная о приборе, его довольно просто обмануть. А еще проще заглушить.

Так что весь разговор прибор работал, и анализ считанной информации показал: механик не врет. Точнее, кое в чем врет, но на том же уровне, что и любой человек, неосознанно приукрашивающий всякую мелочь в своей речи. И что-то скрывает, когда говорит о разводе, но тут уже совсем наплевать.