Лейтенант спасательной службы - Михаил Александрович Михеев

– Может быть, – устало вздохнул он. – Только мы этого не скрываем.

– То есть?

– Все же просто, красавица. На всех планетах детей порют ремнем, дают подзатыльники или еще что. Просто одни про это стыдливо молчат, а мы называем вещи своими именами. Скажете, вас в детстве не пороли?

– Ну… – Вероника задумалась. Видно было, как вбитые на уровне «говорить так и никак иначе» правильные ответы борются в ней с упорно лезущей наружу правдой. Наблюдать за этим было забавно. Наконец она нашла то, что считала компромиссом, и с недовольным лицом выдала: – Ну, было дело, попадало от матери пару раз.

– Замечательно. В смысле, что вы не отрицаете сложности мира, замечательно. А теперь слушайте меня. Или мы наведем порядок на корабле, или вообще никуда не долетим. Просто однажды кто-то из хулиганских побуждений что-нибудь сломает. Мне надо, чтобы они хоть на недельку присмирели, и в данном случае ограниченное физическое воздействие кажется не лучшим, но самым простым решением вопроса. Если же так о них беспокоитесь, возьмите ремень из натуральной кожи, ясно? Доната, вылезай уже!

– А как ты узнал, что я здесь? – вторая девушка вылезла из-за дивана, за которым спряталась от командного рыка. Стоило отметить, что смущенной она ни разу не выглядела.

Истомин усмехнулся:

– Да я не знал даже, что вы обе на борту, пока сюда не пришел. Когда вас на корабль сажали, я в рубке был, а потом и вовсе не до вас оказалось. К слову, я вообще не понимаю, на кой вы здесь.

– Детям нужен присмотр и обеспечение их прав и…

– Все, я понял. Обеспечение так себе. И еще, у вас обеих большой прокол: раз уж вас приставили няньками к этой ораве, то какого черта вы не распихали их по каютам? Да и остальных, в смысле взрослых, тоже? Места хватает.

– Не подумали…

– Так привыкайте работать головой, девочки. Здесь некому будет подтирать вам сопли. Вы не на своей планете, у этих орлов другой менталитет. Упустили момент, когда можно было решить это с ходу – и все, ситуация вышла из-под контроля. Не пересмотрите свои подходы – потом будет хуже. Все, на вас теперь присмотр за молодняком, организация дежурства по камбузу, составление графика уборки помещений, в общем, озвучьте любой вопрос – и можете приступать к его самостоятельному решению. И, кстати, какой идиот вообще запихнул вас сюда?

– Почему идиот? – возмутилась Доната.

– Стоп, помолчи, пожалуйста. Иначе сейчас ты ляпнешь какую-нибудь глупость.

– Это еще почему?

– А у тебя губы шевельнулись.

Пока до девушки дошло, кем ее только что назвали, пока она придумала достойный ответ, Истомин успел спокойно прихватить бутылку из разграбленного бара, покинуть салон и отправился, наконец, в машинное отделение. По всему выходило, что в этом полете именно здесь, а не в привычной рубке, ему придется находиться большую часть времени.

Машинное встретило его ровным светом ламп и таким же ровным гулом хорошо настроенных агрегатов. Покойный Ганс и его коллеги действительно хорошо следили за своими железками. Истомин быстро переоделся в рабочий комбинезон, пальцами выбил на пульте барабанную дробь, активируя контрольные системы, и следующие полчаса занимался проверкой работы всего, что можно.

Нашел несколько автоматических рапортов о некритичных сбоях и задействовании резервных систем в момент гиперперехода. Он удивился бы, если б ничего в тот момент не случилось. А так – все нормально, жить можно. Сбросить настройки отказавших систем, перегрузить их, убедиться, что работают нормально… Как ни странно, проблем не возникало – руки уверенно вспоминали давно, кажется, забытые навыки, на уровень подкорки вколоченные в училище. Ну а что техника импортная – так не страшно, принцип-то один. А в инструкции он успел хорошенько поковыряться еще накануне – спасибо особисту, достал ему все, что нужно. Будто бы знал…

Действительно, будто знал. Количество невнятных совпадений в этом деле явно превзошло критическую массу. И это только тех, о которых знал Истомин. А ведь могли быть и те, о которых он понятия не имел. Нет, решительно, стоит поскорее добраться до точки рандеву, а уж там найдется, кому справиться с вопросом.

Да уж, место рандеву. Планета Омск. Названа так не потому, что ее колонизировали выходцы из Сибири, а по аббревиатуре. Отдаленное Место Ссылки Каторжников. Раньше туда действительно ссылали преступников. На перевоспитание – считалось, что суровый климат и много работы весьма этому способствуют. Не так много и ссылали, но большинство, отбыв срок, так и оставались там, прикипев душой к сложной, но изумительно красивой планете. И вот, прошли века, теперь это густонаселенный развитый мир. Как ни странно, один из самых лояльных Империи, но по-прежнему славящийся и суровым климатом, и не менее суровым характером своих обитателей. Третья по значимости база военно-космического флота, способная без привлечения сторонних резервов установить гегемонию в секторе и разнести любую страну второго ряда. Кто бы ни пытался устроить охоту на подопечных Истомина, там нахалу просто оторвут голову.

А еще это была планета, где прошло его, Истомина, детство.

Пилот тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Сейчас не до них. Еще раз пробежав глазами по экранам и убедившись, что ничего вроде бы ему в ближайшее время не грозит, он пошел по запутанным, как лабиринт, коридорам машинного отделения. Визуальный осмотр – архаизм, но, как ни странно, работает иной раз лучше самых продвинутых систем аппаратного контроля. Сколько аварий с его помощью смогли предотвратить – и не сосчитать. Да и помимо него Истомину требовалось как можно лучше ознакомиться со своим новым хозяйством. Для того хотя бы, чтобы понять, какие кнопки жать и куда, случись нужда, бежать. И этой увлекательной прогулке он самоотверженно посвятил следующие полтора часа своей жизни.

Веселье началось, когда Истомин уже заканчивал. Аккуратно закрыв очередной распределительный щит, в котором царила уже ставшая привычной стерильная чистота, он повернулся, чтобы уходить, и услышал звук, которого здесь не должно было быть в принципе – негромкий топот.

Что за… Галлюцинации начались, что ли? В помещении он был один, это сто процентов. В принципе, может, и галлюцинации – день тяжелый, нервы на взводе, привидеться может всякое. Но успокаивать себя подобными мыслями было не в его правилах. Вредно подобное самоуспокоение для здоровья. Именно поэтому, хотя звук больше не повторился, Истомин все же огляделся.

Возможно, он ничего и не заметил бы, но все же профессия обязывает. Пилот должен уметь вертеть головой на триста шестьдесят градусов. Ну