Бес лести предан - Элиот Лилит

– Мало ли чего ждут, – выплюнул Алексей, едва сумев понизить голос. – Его высочество – сын императрицы.

– Да кого это волнует? – фыркнул Фрейгольд. – Будто не знаешь, какая чехарда у нас весь последний век с этим престолом. Петр Великий затем и разрешил передавать корону, кому вздумается, чтобы не пала на кого попало.

– Да о чем ты говоришь? – Алексей даже зубами скрипнул. – Не станет же ее величество в самом деле…

– Вы в Гатчине что, совсем за жизнью не следите? – перебил Фрейгольд. – Все знают, что она внука на троне видеть хочет, а не вашего безумца. Уже и про официальное завещание поговаривают.

– Ты бредишь, – выдохнул Алексей.

Взрыв смеха за столом его чуть не оглушил – тьма внутри делала чувствительнее не только зрение, но и слух. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как цесаревич вскакивает на ноги и стремительно отходит. Его губы кривила яростная конвульсия. Громче все хохотал Зубов – молодой, красивый и надменный. Императрица не смеялась, но и не урезонивала развеселившегося любовничка. На ее лице змеилась тонкая улыбка.

Фрейгольд тоже усмехнулся.

– И этого шута да на престол?

Алексей обернулся так резко, что тот отшатнулся.

– Закрой свою поганую пасть! – в его речи остались одни шипящие. – Или богом клянусь, я тебя следующей же ночью найду и выпотрошу.

Фрейгольд осоловело вытаращился.

– Рехнулся?

Гримаса ярости болезненно перекроила лицо. Алексей полетел прочь.

Цесаревич стоял у окна, вглядываясь в темное небо. Он походил на статую, лишь дрожание подбородка выдавало жизнь. Когда рядом с его отражением появилось второе – моргнул, и серые глаза потемнели.

Никто не сказал ни слова, но между ними пробежала одна мысль. Губы цесаревича приоткрылись.

Слово, одно только слово…

Но миг прошел, и белые от гнева губы снова затворились плотной чертой. Вставшая на дыбы тьма разочарованно опала.

– Не стой тут, – ледяным голосом приказал цесаревич.

Ошпаренный его холодностью, Алексей отошел.

Глава 28. Клятва

В Петербурге о таком не заговоришь, но даже вернувшись в Гатчину, Алексей медлил. Он решил сперва спросить Алекандра, только случай никак не представлялся – вокруг вечно были люди.

Удача улыбнулась на третий день: в редкое свободное мгновение Алексей услышал, как одна служанка говорит другой, что великая княгиня просит подать чай в Малиновую гостиную, и – здесь последовало девичье хихиканье, – там с сестрами сидит юный великий князь. Не теряя ни минуты, Алексей поспешил туда.

Стены гостиной украшали розовые гобелены: растительные орнаменты окаймляли вытканные сцены из «Дон Кихота». Мария Федоровна, удобно расположившись в кресле, читала детям какого-то немецкого прозаика. Она даже не подняла глаз на вошедшего, а вот суровая графиня Ливен, воспитательница великих княжон, наградила Алексея неодобрительным взглядом. Великую княгиню окружали сын и четверо старших дочерей. Александра, как две капли воды походившая на брата, слушала мать с задумчивой сосредоточенностью, зато Елена с готовностью отвлеклась и помахала вошедшему. Мария тоже улыбнулась, а вот жавшаяся к Александру Екатерина, которой две недели назад исполнилось семь, покосилась на Алексея так угрюмо, будто чувствовала, что он сейчас украдет великого князя из круга семьи.

Александр дождался, когда Мария Федоровна докончит абзац, и, поднявшись, тихо вывел Алексея в коридор.

– Что-то случилось? Отец меня ищет?

– Нет, я просто хотел с вами поговорить.

Глаза Александра зажглись любопытством.

– Так говори, – он потянул Алексея дальше по коридору. – Хотя нет, дай угадаю. Тебе все же приглянулся кто-то при дворе?

– Нет, конечно! Что вы заладили? – он нервно оглянулся – хоть бы никто не услышал, а то потом от слухов не отделаешься!

Александр, проследив за его взглядом, рассмеялся.

– Даже не знаю. Бабушка вот все мечтает выдать Александру за шведского короля – может, и мне не терпится попробовать себя в роли сводника.

– Уж конечно, у вас найдутся занятия поинтереснее, – Алексей еще раз оглянулся, лихорадочно соображая, как бы перевести тему. Ухватился за первую попавшуюся мысль. – Почему ваших сестер не учат обращаться с царским огнем?

Алексей не раз видел, как цесаревич вдали от чужих глаз учил Александра или приезжавшего Константина высекать из кожи и стали искры белого огня. А вот дочерей никогда так не тренировал, хоть и проводил с ними много времени.

– А их не нужно учить, – пожал плечами Александр. – В женщин огонь вплетен гармоничнее. Не слышал ни одной истории, чтобы какая-нибудь принцесса погубила себя, не удержав силу в узде. К тому же к определенному возрасту он у них часто исчезает. Матушка вот уже и бесов не видит, хотя в детстве могла.

– Но они им владеют, так?

– Конечно. Просто… У них огонь не такой яростный. Наверное, – Александр снова пожал плечами. – Говорят, императрица Елизавета изничтожала бесов не хуже нашего. Да и про таланты царевны Софьи какие-то басни были… Но это все дела минувшие. Ты почему спрашиваешь?

– У его высочества всего два сына, но пять дочерей. Если бы все они, как вы с братом, могли закрывать разломы и…

В глазах Александра всплеснулось такое изумление, что Алексей прикусил язык.

– Иногда ты меня прямо с толку сбиваешь. Ты что же, предлагаешь отправить моих сестер сражаться с бесами?

Алексей покраснел.

– Я ничего не предлагаю, просто… Есть ведь женщины-бесогоны…

– Ты это про госпожу Нелидову? – Александр фыркнул. – Ну нет, ты всех по ней не меряй. Обычно дамы больше дорожат репутацией. Моя прабабка могла гонять бесов по болотам, сколько вздумается – она все-таки была дочерью Петра Великого. Но для остальных это немыслимо.

– И вы с этим согласны?

Александр поморщился.

– Какая разница, согласен я или нет? Это правила, по которым играют все, а значит, должны и мы. А для своих сестер я просто хочу счастливой и спокойной жизни. Так ты об этом хотел поговорить?

– Нет. Я… услышал кое-что на том вечере.

Александр снова смотрел с любопытством, Алексей же кусал язык, не зная, как начать. Наконец, спросил прямо:

– Правда, что ее величество хочет передать вам престол в обход отца?

На лице Александра не дрогнул ни мускул.

– Да, она об этом говорила.

В груди похолодело. Александр спокойно продолжил:

– Отец об этом знает и знает, что я этого не хочу. Бабушка может мечтать о чем угодно, я ей не перечу, да только мне оно не надо.

Алексей сглотнул.

– Так и про завещание правда?

– Завещание? – Александр моргнул. – Что, уже и завещание есть?

– На празднике говорили.

– Я об этом ничего не слышал. Впрочем, я и при бабушке теперь реже… Отцу уже рассказал?

– Нет еще. Хотел сперва спросить вас.

– Зачем?

Пристальный взгляд пригвоздил