Бес лести предан - Элиот Лилит

я. Ты слишком его боготворишь, что тебе доводы рассудка? – он вздохнул и захлопнул крышку сундука. – Ладно, мальчик. Я был рад тебя знать. Надеюсь, ты закончишь счастливее, чем обычно кончают гершварцы.

Герман протянул ему узкую ладонь, и Алексей механически ее пожал. В голове царила пустота. Он так привык к сварливому наставнику, который всегда поможет дельным советом, что теперь чувствовал себя брошенным на необитаемом острове.

Явились слуги снести вещи во двор. Сундуки и саквояжи один за другим исчезали в дверном проеме.

– Нос давай не вешай, – буркнул Герман, заметив его обескураженность. – Узнаю что-то важное – напишу тебе. А так – следуй инстинктам, они у тебя хорошие. И ради всего святого, не жги слишком много тьмы. Она разъедает тело и душу, даже когда думаешь, что держишь ее в узде.

Глядя из окна, как уносится в закат карета, Алексей окунулся в тупую меланхолию. В Германе он чувствовал что-то родственное. Может, потому что тот был знаком с другими Темными, понимал их. А теперь – уехал, и снова единственный темный родич – клубящаяся во снах тьма.

Алексей вспомнил тень в стеклянном кратере на Изнанке. Тень, обещавшая Александру вернуться к нему. Что она такое? Герман на этот вопрос только плечами жал: мол, чего только не встретишь на той стороне. Но Алексей не мог выбросить странное создание из головы.

«Что ты такое?»

«Спроси у тени за своей спиной».

Тьма говорила, что грядет шторм, остановить который не под силу никому. Неужели правда? Неужели без шансов?

«Нет», – одернул себя Алексей. Они все неправы – и Тьма, и Герман. Цесаревич, в жилах которого течет такой светлый и такой чистый огонь, их защитит. Стоит ему взойти на престол, все сразу станет как надо. Герман не верит, но он просто не понимает: это именно то, что нужно им всем. Старик видит бесов, но не знает, что это такое – когда с детства тебя раздирает хаос. Кто-то должен навести порядок. Кто-то…

«Ты слишком его боготворишь, что тебе доводы рассудка?»

Алексей потряс головой.

Нет. То, что в его глазах цесаревич сверкал так ослепительно, не значит, что он не мог мыслить здраво. Дело ведь не в царском огне, дело в том, что, в отличие от всех прочих, цесаревич делает то, что правильно.

И… И он обещал.

Алексей сжал кулаки. Тьма, зашевелившаяся было под кожей, опустила голову.

Никакая это не бесполезная затея. Это – их светлое будущее.

Глава 27. Наследник

Большой бальный зал давил роскошью. Танцующие люди, пьющие люди, смеющиеся люди – от шумной неразберихи рябило в глазах. Как же он ненавидел званые приемы…

Александр, несмотря на вчерашние подзадоривания, сразу же отделился от гатчинской делегации и смешался с пестрой веселой толпой. Позже Алексей заметил его уже в компании других молодых вельмож – двух высоких темноглазых поляков. Цесаревич же сидел за одним столом с императрицей, но на заметном от нее отдалении. Его холодный отстраненный вид будто высасывал краски из мира вокруг. Он ни с кем не заговаривал, только равнодушно кивал или качал головой, если к нему обращались.

В кругу ненавистных приближенных матери цесаревич появлялся только, чтобы напомнить и недругам, и немногочисленным союзникам, что он еще жив. А единственной целью Алексея было проследить, чтобы его высочество остался жив до конца приема. Вряд ли кто-то рискнул бы устроить покушение на наследника престола прямо в Зимнем дворце, но после того, что цесаревич рассказал про своего отца, Алексей уже ни в чем не был уверен. В жилах протяжно пела ночь.

Он укрывался в тени широкой колонны, не спуская глаз с цесаревича. Его никто не искал, а если и замечали, то поспешно отводили взгляд. Говорили, что военный мундир привлекает дам, но уж точно не гатчинский.

Музыканты выводили изящную мелодию. В такт ей кружились в мягком танце разодетые девицы и молодцеватые кавалеры. На другой стороне зала Александр уверенно вел в танце свою молодую супругу.

Жениться… Какая странная мысль. Да кто же его вытерпит? Солдаты за глаза вечно жаловались, что он слишком въедливый и дотошный. Какая уж тут…

– Глядите-ка, кто здесь!

Алексей вздрогнул. Так ушел в свои мысли, что за музыкой не различил шагов. Угрюмо уставился на подошедшего.

Они не виделись с кадетских временен, так что Алексей не сразу признал в высоком белокуром человеке, затянутом в превосходно скроенный фрак, Фрейгольда. Да только эдакую насмешливую ухмылку ни с чем не спутаешь.

– Что, на ее высочество заглядываешься?

«Было бы на что заглядываться».

Красивая – да, но такая хрупкая, что Алексей дышать бы в ее сторону побоялся.

– Чего нужно?

– Что, уже нельзя подойти к старому знакомому и вместе повздыхать о славных кадетских деньках? – изумился Фрейгольд. – Только не говори, что все еще злишься за наши детские шалости.

Детские шалости? Иногда ему все еще снилось, как другие кадеты гурьбой гоняют его по бесконечным коридорам.

– Да ладно, правда, что ли? – улыбка Фрейгольда стала шире. – Стыдно, Аракчеев! Кто старое помянет… Уж сейчас-то я бы тебя в жизни не поколотил – эка каланча вымахала.

Лицо его было налито винным румянцем. Пьян и нарывается на драку? Да нет, верно, просто забавляется. Да и чего ему бояться? Алексей не в том положении, чтобы устраивать сцены на именинах императрицыного внука. Чудо уже, что его не сослали в Сибирь после той истории с Александром.

Но тьма внутри шипела: «Убей его!»

– Да ты все такой же молчун. Скучно как. А я тут слышал, ты с великим князем Александром на короткой ноге, да что-то непохоже. Чарторыйских с ним видел, Кочубея видел, а тебя-то где забыли?

Фрейгольд всегда умел нащупать самую болезненную точку.

– Не твоего ума дела, в каких я с ним отношениях, – огрызнулся Алексей.

Фрейгольд счастливо присвистнул – добился-таки желанной реакции.

– Так это правда? Вот дела. Ну да ты всегда нос по ветру держал. Чуйкой чуешь, к кому подлизаться, верно я говорю? – он хлопнул Алексея по плечу да так и оставил руку. – Ну ты выслуживайся, выслуживайся. И взойдет же твоя звезда, когда он сядет на трон!

Алексей яростно дернул плечом.

– Я не ему служу, а цесаревичу.

– Этому-то? – Фрейгольд покосился на стол императрицы, где разгорался свой конфликт: цесаревич с потемневшим лицом выговаривал что-то Платону Зубову, нынешнему фавориту императрицы. – Вот уж кого на троне не ждут.

В голосе Фрейгольда было столько презрения, что Алексей едва его не ударил. Верещание бесов в ушах сделалось нестерпимым:

«Убей его! Убей