Марргаст - Анна Чайка

Я поднял руку, и тварь также подняла. Я улыбнулся, заметив, как машинально растянулся грубый разрез, состоящий из сплошных клыков. Вода начинала бурлить.

Пока я бесцельно гримасничал, занимая себя новой забавой, позади рушились горы. Земля тряслась, словно ломалось нечто важное. Нечто, что сдерживало напор. Я слышал рев. Я слышал…

Разрушив плен зеркал, из другого мира ко мне рванула длиннопалая лапа и, схватив за шиворот, силой приблизила и почти уткнулась в лицо. Теперь трехрогий улыбался сам, без моей помощи.

– Ты думаешь, мы похожи? Такой, как ты, смеет сравнивать себя со мной?!

Казалось, что ему безумно весело, но это было напускное веселье. Как маска, предназначенная скрывать самое главное. Чудище злилось. Он чего‐то хотел, но я не понимал чего, и он злился сильнее.

– Ты не видишь, а должен видеть! Открой, открой глаза!

– Глаза всегда лгут, – прошептал я как во сне, так и в реальности.

– Не-ет! Ложь дороже правды, но вы не хотите этого признавать. Жалкие отбросы низшей расы, отхватившие лучший кусок мира. Что ты знаешь? Тебя не вырезали из живой плоти для единственной цели, – Трехрогий перекрикивал ураган. – Смотри на меня! Что ты видишь?

– Мрак. И конец. Конец всего.

Когтистая длань, перерезанная на две части зеркальной поверхностью, ослабила хватку.

– Верно. Нас не остановить, особенно слепцу. Ты все равно исполнишь их волю. Беги от…

Кто‐то с другой стороны трепал меня, пытаясь вытащить из сна. Я отбивался всеми конечностями, надеясь дослушать тварь.

Он должен был сказать нечто важное. Что‐то обо мне. Собирался объяснить, почему шишигари знали больше, чем я сам.

Для чего тени выходят на охоту? Откуда им известно мое истинное имя?

Что будет дальше?

Зеленый свет вырывался из-под земли. Это конец…

– Беги!!!

Тяжелая рука врезалась мне в щеку, и я наконец удосужился проснуться. Во рту стоял привкус свинца. Затекшие ноги готовы были оторваться и сбежать от источника ноющей боли, которая рождалась где‐то на кончиках онемевших пальцев.

– Ну, ты, братец, дела затеял, – сказал Щука с укоризной, прислонив к плечу украденный мною самострел.

Все пришли. Стояли полукругом, как в нашу первую встречу, и разглядывали меня с видом людей, которые давно поняли смысл жизни. А вот я был глиняным болванчиком, наивным существом, послушно выполнявшим свою роль, не ведая о свободных пространствах за нею. Они не злились, они жалели меня!

И это было самым неприятным.

Выражения их лиц и сочувственное сопение сливались в единый хор усталости: «Бедолага, сорвался, с кем не бывает? Я видел такое тысячи раз. Это пройдет. У всех прошло. Ты почувствуешь, мы точно знаем. Испугался боли, не выдержал ответственности. Какая неженка!.. Ему нужен отдых».

– Вань… – Лиса подошла ко мне и коснулась виска тонкими мозолистыми пальцами. – Ты горячий. Пошли домой, а?

– Нет, моя свинья, она… – Я кое‐как поднялся, подбежал туда, где оставил раздувшееся тело, но там уже ничего не было.

Они спрятали его. Убрали, будто я был капризным ребенком, не способным отпустить свою игрушку!

– Где она? Что вы с ней сделали?!

– Почему ты сбежал?

Это уже Радогост. На него я не хотел смотреть больше всего, поэтому стоял и пялился в лужу свиной крови, как последний трус. И мне было стыдно! По-настоящему стыдно, быть может, в первый раз в жизни, из-за того что я не надеялся когда‐нибудь снова их увидеть.

А теперь они были здесь: стояли над душой и ждали объяснений.

– Как вы меня нашли?

Лучший способ отвлечь от себя смагов – увести разговор в другое русло.

– Здешний леший подсказал.

Тогда неудивительно. Эта договоренность с малыми народцами существовала еще со времен первого поколения смагов и была весьма полезна. Нелюди помогают нам, мы не даем им столкнуться с бичом людского племени и шишигари. Понятно, почему заказчики в той или иной мере, но все же выплачивали долг Братству. С такой‐то сетью доносчиков: считай, свои глаза и уши почти в каждом доме.

Руслан жег мою спину холодным взглядом. С ним все ясно. В своих бедах он винит исключительно меня. Слишком уж удобный повод. Я и в плен попался, и его подставил, вынудив всех сорваться для обхода окрестностей.

– Чего молчишь, Иван? – спросил Радогост. – Ты хоть знаешь, как мы волновались? Всю ночь не спали, пытаясь тебя отыскать.

– Зачем?

Спрашивать было глупо, но вопрос все равно сорвался с языка.

– Думали, тебе болезнь в голову ударила, – ответила Лиса, но ее перебил Щука:

– Скорее, что ты сломался и решил сбежать по-тихому.

Я покосился на труп жабороны, все еще свисающий с самострельного болта. Серо-зеленые конечности колыхались на ветру.

– А теперь что же?

– Теперь, – великан навис надо мной, закрыв головой огненное око, – теперь мы видим, что тебе в голову другой вид мочи ударил, еж мне в портки. Удумал чудить? Кого вызвать хотел, а? Иль за бессмертие страдаешь?!

Он готов был меня раздавить, этот могучий человек с кулаками из камня. Никогда прежде не видел, чтобы он так злился. Но вместо страха пришла обыкновенная усталость.

– Думал, марргаст – ключ к кровопролитию в Фензино. Он должен был создать тварь наподобие той, что изувечила меня. И тогда бы вы мне поверили и помогли ее искать. – Я на ходу смешивал правду с ложью. Пока получалось толково. – Думал, успею вернуться до заката. Но, похоже, чаяния не оправдались.

Было заметно, как сходит напряжение – медленно, точно дешевая краска с крыши дома одинокого скряги. Они поверили. Да и как иначе: отказавшись верить своему брату, они должны были разрушить единство, связавшее нас.

– Мы все перенервничали там, в Соловке. Не вини себя, – посоветовал Радогост. – Но есть и хорошая сторона. Твоя свинья сдохла! Видать, лгут торговцы о волшебных свойствах камня. Мы ее выкинули. Нет повода для новых тревог.

Лиса встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку, мягко и обеспокоенно. Так целуют человека, затерявшегося в собственных снах.

Мы возвращались к главному тракту в полном молчании. Зга выглядела отдохнувшей и полностью довольной нашим маленьким приключением. Она успела наиграться всласть, пока я бредил идеей создать собственное чудище из подручных материалов. Я как‐то и думать забыл о судьбе марргаста, который остался внутри свиной туши…

Радогост поравнялся со мной, немного проехал рядом с невозмутимым видом, а потом вдруг достал знакомое письмо:

– Ты еще не слышал? Хорошие новости: пришел указ князя. Он желает видеть нас на празднике Шести в рядах почетной охраны. Мы возвращаем былое величие! С твоей помощью, между прочим. Ты горд?

Он явно хотел поднять мой боевой дух.

– Я надеюсь, княжича нам сторожить не придется?

– Надейся, – натужно рассмеялся наставник. – Повезет, если