Марргаст - Анна Чайка

Вот здесь начинались сложности. Предстояло выкрасть проклятый камень у одного из самых умных людей, что я видел, а затем – подобрать в пару к марргасту нужное оружие из обычной, земной стали.

Решиться на кражу сложно лишь в первый раз: страшно, и мысли глупые гуляют. Потом успех зависит уже от мастерства и от того, насколько хорошо получается владеть своими чувствами.

«Как забавно! Выходит, воровство требует тех же качеств, что и работа смага».

Сначала я тайком проник на задний двор, где хозяева держали скотину, и, пока никто не увидел, открыл дверь и пустил животных внутрь трактира. Козы, свиньи, куры – все, кто паслись в загоне, с радостью ринулись сеять хаос и смуту.

Оставалось надеяться, что это отвлечет моих товарищей. Хотя бы на время.

Пока зверье с хрюканьем и квохтанием громило первый этаж, сбивая постояльцев с ног, заскакивая на столы и оставляя вонючие метки, я поднялся по лестнице к комнате хозяев.

Дородный Гиван и его жена пытались навести порядок внизу. А это значило, что я мог беспрепятственно проникнуть в их покои. Каждый порядочный владелец постоялого двора обычно имел при себе хоть какое‐то оружие. И поскольку лазить по карманам отдыхающих я не хотел, оставался последний вариант – комната хозяина.

Внутри царил легкий беспорядок. Под горой из пышных подушек я обнаружил тонкий кинжал с изогнутой рукоятью.

«Сомнительно, что такая вещь сможет остановить жуткое чудище». Но я все же взял его, завернул в тряпицу и сунул за пояс.

Стоило поторопиться: снаружи уже раздавались чьи‐то шаги. Открыв покосившийся шкафчик над умывальником с застоявшейся водой, я увидел самострел. Он висел на крючке: мощный зверь, окованный почерневшим железом. А рядом – с десяток бронебойных болтов.

«Уже лучше! Готов поклясться, что такая штука способна причинить неудобства, особенно если она торчит у тебя из груди или затылка!»

Собрав необходимое и постаравшись сделать так, чтобы пропажа не обнаружилась сразу, я вышел из комнаты. Было бы весьма неловко, успей добрый хозяин схватить жалкого воришку до того, как тот исполнит свою задумку.

Выйдя, я ощутил укол совести, чего прежде за мной не водилось. Кодекс Братства не поощрял воровство, но и прямого запрета на кражи не было. Однако считалось постыдным красть у того, чьи карманы и так почти пустовали.

Разумеется, даже в таких ситуациях предусматривались исключения.

Например, в случае, если на кону стояло большее количество жизней, правилами допускались всяческие вольности и более чем сомнительные действия. Большей гибкостью морали обладали лишь служители богов.

«Дело за малым. Я должен забрать чертов камень у Радогоста!»

Спрятав самострел в укромный уголок за лестницей, я пошел к комнате, где остановился наставник. Дойдя до двери, выдохнул, прислушался, как гулко стучит сердце, готовое сорваться с привязи, точно напуганный пес…

Но тут за дубовой дверью раздался зычный голос Щуки:

– Можжевельник тебе в зад! Не стой на пороге, малой брат, заходи!

Это было неожиданно. Как он смог так точно определить, кто стоит за дверью? Видимо, этот вопрос читался у меня на лице, пока я входил, потому что Щука громко расхохотался. Пожалуй, он был единственным из смагов, кто не стеснялся открыто выражать эмоции, а уж смеялся и вовсе так, что стены шатались.

– Да не удивляйся, не удивляйся ты так. У меня же слух лучше, чем у совы. Я ваши походки за версту различу. Ты, например, сейчас хромаешь на левую ногу. Ожоги болят? Ты давай не напрягайся. Здоровье беречь надо, с нашей‐то работенкой, – напомнил он добродушно, оторвав взгляд от письма, которое вертел в руках. – Вот, ждало нашего прихода. Весточка из дома. А ты чего зашел?

– Рус… Руслан, – я постарался выглядеть взволнованным. Это оказалось несложно. – Ему, похоже, нездоровится.

– Знамо дело, с такой‐то рукой. Если б не старина Рад, эти гниды подхвостовые пареньку бы ее оторвали.

– Похоже, ему стало еще хуже.

– Что? Так чего ж ты молчишь, пень дубовый! Зови наставника. Он где‐то внизу, нашим хозяевам помогает. Какой‐то шутник всю их скотину впустил в дом, порезвиться. – Щука вскочил, проворчав под нос: – Одна беда за другой. И надо же, как вовремя Северянин ушел от нас! Где Руслан?

– Отдыхает. Я вернусь, а ты иди к Раду.

Я выждал, пока Щука отойдет, и рысью вернулся в их комнату. Вещи великана пребывали в беспорядке, а вот сторона Рада была убранной и почти пустой: скромные пожитки сложены на колченогой скамье, а на столе у окна, рядом с письмом из столицы, лежал меч.

Лента выглядела настолько потертой, что ей наверняка было больше десяти лет. Выходит, Рад лишился семьи в довольно молодом возрасте. Жена и… дочь, сын?

Не стоило мне гадать на эту тему. Да разве мысль удержишь… Внезапно стало гадко. От того, что лицемерно подумал, как мне повезло не иметь близких, кроме друга-перевертыша. От того, что цинично солгал одному брату и собрался обокрасть другого. От собственной трусости. Но как иначе, если это мой единственный шанс узнать правду? Пусть смаги будут меня презирать, я сделаю все, чтобы избавить собственные сны от тени кошмарной трехрогой твари.

Везение преследовало меня, вероятно воздавая за трудности минувшей недели. Марргаст лежал под истрепанным томом «Сказания про Явь, Правь и Навь». Не знал, что наставник любит сказки.

На первой странице красными чернилами писарь изобразил богатыря, стоящего на спине поверженного чудища. У многоголового змея вид был окрыленно-счастливый, в особенности на фоне противника, который вышел несколько кривоногим и пучеглазым. Но самыми нелепыми на картинке были пропорции: примерно четыре к одному, и не в пользу чудища. Попадись создатель сего творения живому богатырю, получил бы хорошую трепку за насмешку над главными защитниками и гордостью Славии.

Отодвинув в сторону странную книжонку, я набросил на камень платок. Касаться его руками решительно не хотелось. Беляна вон, как и всякое малое дитя, тащила все в рот, да так и проглотила осколок. И что с ней стало?..

«Нет, не думай об этом, не надо».

Завязав платок на узел и сунув сверток за пазуху, я вернулся за самострелом, а потом быстро выскользнул из дома во внешний двор в надежде на то, что меня не заметили другие смаги. В прежние времена побеги из-под носа недовольных покупателей удавались легко и с блеском. Но не сегодня.

Выведя во двор радостно заржавшую Згу, я увидел его.

Радогост стоял у ограждения конюшни, скрестив на груди руки. Я взлетел на чернявку, постаравшись не отводить взгляда от мрачной кромки леса.

У чудищ и героев есть некоторое сходство. Все они стремятся к своей цели.