Марргаст - Анна Чайка

Уже через мгновение земля вновь была подо мной.

Мы поспешили на площадь. Искаженцы в большинстве своем разбежались кто куда. Наставник Радогост по-прежнему сражался с тварью. Теперь к нему присоединилась Лиса. Они бросались на шишигари с двух сторон, отрезая щупы и уворачиваясь от белых лучей, вырывающихся из ее пасти.

Я огляделся в поисках чего‐нибудь увесистого и увидел у тлеющего сарая треугольную поленницу. За ней мелькнул знакомый силуэт.

Вот почему я не видел его среди сражающихся…

…Спустя несколько секунд после нашего разговора я взял расколовшееся полено. Смаги учили, что материальным предметом тень не ранить. Конечно, если не считать оружия, сделанного мастерами Севера. Но что еще можно было использовать в данной ситуации?

Занеся полено над собой, я вышел на открытое пространство.

«Хоть бы план сработал».

«Прочь», – раздался в голове равнодушный голос. Шишигари даже не обернулась в мою сторону.

«Прочь. Или я высосу твою живь», – она говорила со мной, не используя звуки. Слова звучали прямо в ушах, и мое тело переставало слушаться.

Рад пропустил сквозной удар, и через глубокую рану на смуглой щеке показались красноватые десны.

– Пошла вон из моих мыслей, вобла сушеная! – рявкнул я. Остальные услышали мои крики. Лиса чуть не выронила оружие и не кинулась навстречу.

«Умолкни и беги».

Приказ лишал воли, множился, заставлял отступить к темноте леса…

«Нет, соберись. Думай. Действуй…»

Гнев впервые не туманил разум, а очищал его. Словно пробираясь сквозь вязкую жидкость, я взмахнул рукой:

– Попробуй-ка на вкус это! – И бревно полетело в зависшую в пылающем мареве рыбину. С хлопком чурбак врезался в шишигари, провалился внутрь и расщепился на куски, разлетевшиеся в разные стороны.

Ей это не понравилось. Я ощутил отголосок боли, точно лопнула чья‐то водянка. Избежав очередного удара тяжелой дубины Щуки, шишигари улучила момент и наотмашь стеганула воздух перед собой.

Свет из пасти, последовавший незамедлительно, сжег собственный щуп твари, но позволил ей отогнать смагов. Освободившись, она устремилась ко мне. Извиваясь на ветру, шишигари приговаривала: «Отродье! Я пыталась дать тебе шанс, раз уж ты отмечен Навью. Сам виноват! Меня не станут осуждать!»

Стало настолько тихо, что послышался треск пульсирующей светом чешуи. Потусторонняя сила окутывала меня, погружая глубже и глубже в бездну. Я почти увидел те далекие мрачные края, одни мысли о которых могли свести с ума.

– Кто не станет? – Конечности вновь одеревенели. – Что со мной не так, а, чудище? Чего вы все хотите?!

Она ускорилась. Я видел ее точку роста, соединяющую эфемерные материи воедино, видел так близко и ничего не мог сделать. Я был безоружен. Она это знала, чуяла…

Шишигари стала комком шевелящихся отростков, из центра которого выдвигалась, ширилась круглая пасть-присоска с шестью загнутыми клыками. Она рванула к оголенной груди и не дотянулась. Тварь дернулась снова. С тем же результатом.

Все было кончено.

Возжелав убить меня, она не обратила внимания на затаившегося в тени Северянина, который в последний момент подкинул между нами Паучий ловец. Щупы, коснувшиеся веревочной сети, прилипли намертво, лишив шишигари возможности маневрировать.

Охотник сам угодил в сеть.

Незамедлительно последовал удар. Напряглись и ослабли плавники, напоследок скользнув по моей одежде. Деревянный меч наставника прошел сквозь туловище шишигари, выйдя из ее груди прежде, чем та опомнилась.

– Живой? – Рад улыбался. Дыра в щеке натянулась, и мне стали видны самые дальние его зубы. – Эх, брат, как же ты нас всех перепугал!

Он помог мне дойти до товарищей, и я поздоровался с остальными. Руслан придерживал сломанную руку, поэтому обошелся без объятий, только устало кивнул. Зато Лиса повисла на мне, закричав от восторга. Радогост пытался ее остановить, но она не успокаивалась.

– Жи-вой! Жи-вой!

– Прости, не успели спасти тебя. Были немного заняты, – сказал Щука, вытащив из бороды чей‐то откушенный палец. Он как раз закончил загонять светящуюся точку в горшок. – Как же ты сумел выбраться?

– Помог паренек, которого мы встретили у поляны. Где он, кстати? – Я огляделся и нашел рыжего юродивого прячущимся в тени. Он нерешительно приблизился, переступив через тела искаженцев.

Радогост неожиданно помрачнел и утер кровь с подбородка.

– Нам надо выбираться, здесь становится жарковато. Северянин следил за Митой: тот уходил к своему тайнику, чтобы забрать деньги и оружие. Полукровки хотят бежать прочь из Соловки. Мы не можем этого допустить.

– Вы хотите навредить моим друзьям? – спросил Игор, закашлявшись.

– Да. Но это не так просто, как хотелось бы.

Огонь распространялся. Мне не сказали, но я сам догадался, кто это сделал. Смаги умело отвлекли внимание полукровок, выманив их из нор.

– …И она просто вышла наружу, распространив свет и ужас. Не понимаю… Мы ведь считали, что в Соловке нет носителей.

– Мита заставлял женщин убивать и избавляться от тел. Такое ломает даже крепких мужчин, что уж говорить о простой крестьянке? Чудовищные действия породили особую шишигари, очень мощную. Мы зовем их «гасителями», – ответил Радогост, выслушав мой подробный рассказ. Мы затаились на скале в ожидании момента, когда вожак искаженцев вернется к кучке выживших, отдыхавших у устья реки.

– Есть еще кое-что…

Рад моргнул.

– Та женщина украла марргаст из твоего кармана, – неохотно выдал я, почувствовав себя слегка навязчивым. – Не отпускала до самой смерти. Он валяется где‐то в темнице. Хочешь, потом его заберем?

– Забудь. Он пришел.

Мита ступил на берег, растолкав грязных напуганных детей. На поясе вожака висела моя секира. Подозвав жену, он отвесил ей пощечину и что‐то приказал. Остальные засуетились. В живых оставалось всего с десяток полукровок, и Мита понимал, что с такими скудными силами он не сможет отбить новую атаку.

Искаженцы хотели жить, вот только мы не могли допустить возникновения новой Соловки.

Я выскользнул из густых кустов орешника, спустился по склону и больше уже не скрывался, а преградил дорогу.

– Кажется, у тебя моя вещь.

– Явился! Проклятый колдун. – Мита стянул шапку, обнажив бугристые наросты на голове. – Вы убили многих моих друзей! Но они будут отомщены. На меня не действует ваш морок, ведь у меня есть это. Смотрите все!

Деревянная секира описала свистящую дугу. Мита перехватил оружие поудобнее, выставил перед собой. Я рассмеялся. Нет, ну каково! Едва стоящий на ногах, покрытый ожогами и синяками, я вызывал у этого могучего существа только одно чувство. Страх.

Боги бывали весьма злыми в своих шутках.

Мита жаждал избавиться от навязчивого наваждения, доказать собратьям, что мы были неопасны. Но не успел. Острая, наспех сделанная стрела вонзилась в глазницу главного искаженца. Северянин с толком воспользовался найденным охотничьим луком. Я подобрал выпавшее из ослабших рук Миты оружие и ударил по