Танец времени - Эрик Флинт

Не было смысла медлить. Раджив бросил последний быстрый взгляд на три масляные лампы, стоявшие на выступе. Он решил, что сбить их ни за что не удастся. Не разнесены они так, как нужно.

Кроме того, он все равно не думал, что борьба в темноте пойдет ему на пользу. Это было бы неуклюжим делом, и если Мангуст что-то и донес до него, так это то, что «неуклюжий» и «слишком чертовски много пота» всегда шли рука об руку.

- Сражайся как скряга, - прошептал он сам себе. Затем поднялся с корточек и прыгнул в подвал.

Он ничего не сказал; не издал боевого клича; не произнес никакой речи. Мангуст выбил из него и это. Просто взялся за кирку, одним ударом в сердце.

* * *

Находясь еще за много подвалов отсюда, Валентин и Анастасий услышали начало боя.

Ничего от Раджива. Только крики нескольких сердитых и испуганных мужчин, их крики эхом разносятся по лабиринту.

* * *

Раджив отправился на встречу с первым йетайцем. Это удивило его, как он и ожидал.

Когда тебя превосходят, действуй быстро. Они этого не ожидают, ублюдки.

Меч йетайца взметнулся. Раджив поднял кирку, как будто готовясь нанести ответный удар. Наемник свирепо ухмыльнулся, видя, как он это делает. Он перевешивал Раджива по меньшей мере на пятьдесят фунтов.

В последний момент Раджив изменил хватку, нырнул под меч и вонзил рукоятку кирки мужчине в пах.

Достань член и яйца этого говнюка. Преврати его в визжащую сучку.

Йетайец не завизжал. Как бы сильно Раджив ни загонял конец кирки он ничего не делал, только смотрел вперед, разинув рот. Он выронил свой меч и, наполовину согнувшись, держался за пах.

Его глаза тоже были широкими, как блюдца, что было очень кстати.

Раджив поднялся с корточек, снова поменял хватку и вонзил одно из узких лезвий кирки в глаз. Тупое железо погрузилось на три дюйма в череп йетайца.

Как он и ожидал, он потерял кирку. Но все произошло достаточно быстро, чтобы у него было время нырнуть за лопатой, схватить ее и откатиться в дальний угол.

На самом деле он вообще не думал, просто действовал. Это были часы, и часы, и часы тренировок Мангуста.

В бою у тебя нет времени думать. Если тебе приходится думать, ты покойник.

Распростертый труп первого йетайца преградил путь второму. Раджив планировал это, когда выбирал угол для поворота.

Третий бросился на него, снова высоко подняв меч.

Это просто глупо, записала какая-то часть разума Раджива. Смутно, была другая, отгороженная часть, которая помнила, что он когда-то думал, что такой способ использования меча очень по-военному. Драматично выглядящий. Героический.

Но это было до «часов, и часов, и часов занятийМангуста». Теперь это казалось целой вечностью назад «и даже тринадцатилетняя жизнь» это немалый промежуток времени.

Раджив уклонился от удара мечом. Никакого чутья к этому, просто ушел с дороги.

Не много. Просто достаточно. Скупой во всем.

Короткого, быстрого, сильного удара лопатой сбоку от колена йетайца было достаточно, чтобы отбить его удар слева. Раджив легко уклонился от этого удара. Он не пытался парировать удар. Дерево и железо его лопаты не могли сравниться со стальным мечом.

Еще одного быстрого сильного удара в то же колено было достаточно, чтобы сбить йетайца с ног.

Когда он сделал это, Раджив развернулся, заставив корчащегося йетайца помешать другому.

Трахни их, когда сражаешься с толпой. Заставь их повалиться друг на друга.

Третий йетайец не упал. Но он наткнулся на коленопреклоненное тело своего товарища с такой силой, что ему пришлось опереться на одну руку. Другая его рука, державшая меч, широко раскинулась в инстинктивном стремлении сохранить равновесие.

Раджив вонзил острие лопаты в запястье руки, держащей меч. Кисть разжалась. Меч выпал. Из рваной раны на запястье сочилась кровь. Это была серьезная рваная рана, даже если Радживу не удалось повредить ничего критического.

Бей по конечностям. Всегда бей по конечностям. Руки, ступни, пальцы ног. Они твоя ближайшая цель, и мудаку труднее всего защищаться.

Йетайцы уставились на него, больше от удивления, чем от чего-либо еще.

Но Раджив на данный момент проигнорировал его.

Не задерживайся, идиот. Разрежь мужчину ровно настолько, затем разрежь другого. Затем возвращайся и разрежь первого снова, если понадобится. Как твоя мать режет лук. Практично. К черту все это прочее дерьмо.

Второй йетайец визжал, что-то вроде шипения. Раджив знал, что травмы колена были мучительными. Мангуст сказал ему об этом, а затем дважды ударился коленом на тренировках, чтобы доказать это.

Голова йетайца была незащищена, обеими руками он сжимал поврежденное колено. Тогда Раджив вогнал лопату ему в висок.

Тогда он совершил свою первую ошибку. Цель была такой заманчивой - так сказать, такой великолепной, - что он вложил в удар все силы. Он бы снес эту голову!

Дополнительного времени, которое потребовалось, чтобы расположить все его тело для этого мощного удара, было достаточно для йетайца, чтобы поднять руку для защиты головы.

Глупец!- Раджив тихо зарычал на себя.

Конечно, это, вероятно, не имело никакого значения. Если лезвие лопаты не было таким острым, как у настоящего оружия, оно было не таким уж тупым; и если железо не было сталью, оно все равно было намного тверже человеческой плоти. Удар отсек мужчине один из пальцев и искалечил всю руку - и все же нанес мощный удар по черепу. Застонав, йетайец рухнул на пол в полуобморочном состоянии.

И все же Раджив был рад, что Мангуст этого не видел.

- Глупец, - услышал он бормотание голоса.

Пораженный, он отвел взгляд в сторону. Мангуст был там, у входа в комнату. В руке у него был меч, но он лежал рядом с ногой. Позади себя Раджив мог видеть маячащую огромную фигуру Анастасия.

Мангуст прислонился к каменному входу, постукивая кончиком меча по сапогу. Затем кивнул головой в сторону последнего йетайца у дальней стены.

- Прикончи его, парень. И не облажайся снова.

Раджив посмотрел на йетайца. Мужчина вообще не обращал на него внимания. Он уставился на Мангуста, очевидно, напуганный до полусмерти.

Лопата послужила достаточно хорошо, но теперь был доступен меч. Тот, который выронил второй йетайец после того, как Раджив разбил его колено.

Конечно, нет причин тратить лопату впустую. Конечно, не под наблюдением Мангуста. Раджив был обучен «в течение многих часов» бросать практически все. Даже черпаки. Мангуст был твердо убежден в ценности оружия, используемого на расстоянии.

Конечно, Раджив никогда