Танец времени - Эрик Флинт

- Ты действительно настолько уверен, Рао? Ты мой возлюбленный.

Выражение, появившееся затем на лице ее мужа, убедительно напомнило Шакунтале о различиях между ними, как бы сильно они ни любили друг друга. Там, где она была молода, Рао был среднего возраста. И, возможно, что еще важнее, он был философом, а она была... нет.

- Кто может сказать? - спросил он спокойно.

- Ты слишком полагаешься на сложную логику, - прошипела она.- Вероломную, то есть.

- На самом деле, нет. В этом есть логика, достаточно правдивая. Но, в конце концов ...

Он подошел к тому же окну и выглянул наружу.

- Скорее, я потрясен красотой этого места. Какие бы божества ни существовали, логика их мало волнует, ибо они дорожат своими причудами. Но они любят красоту. Все они - даже самые кровожадные - будут в восторге от этой идеи.

- Ты сумасшедший, - заявила она с уверенностью императрицы.

Конечно, она уже говорила эти слова раньше. И оказалось, что она ошибалась.

- Возьми с собой и ребенка, - спокойно сказал Рао.- Ему ничего не будет угрожать.

* * *

С зубчатых стен на стороне города, обращенной к суше, Нанда Лал и Торамана наблюдали, как великая армия Дамодары отправилась в поход вверх по реке.

Подозрительность всегда присутствовала в руководителе шпионажа империи малва, и сегодняшний день не был исключением.

- Почему Нармада? - мягко спросил он.- Для меня это не имеет смысла. Почему Дамодара думает, что Рагхунат Рао будет достаточно глуп, чтобы встретиться с ним на речной равнине? - Я бы подумал, что он остался бы в бесплодных землях, где местность благоприятствует ему.

Хотя взгляд Нанда Лала не отрывался от уходящей армии, вопрос был адресован рослому йетайскому генералу, стоявшему рядом с ним.

Торамана, никогда не склонный к экспансивным жестам, слегка передернул плечами.

- Лучше скажи, почему нет? Господи, может быть, Рао и не спустится с холмов. Но он говорит, что сделает это, чтобы встретиться с Шангой в единоборстве. Так что, если он этого не сделает, ему будет стыдно. Худшее, что происходит с позиции Дамодары, это то, что он смутил своего противника.

Нанда Лал скорчил гримасу. Поскольку он был воспитан в традициях династии малва - не говоря уже о еще более холодной школе Линка - ему всегда было немного трудно осознавать, что другие мужчины относились к этому делу о «чести» довольно серьезно.

Даже йетайец рядом с ним, всего на волосок от дикости кочевников и с личностью, которая сама по себе была безжалостной, казалось, по крайней мере частично проникся духом этого дела.

Итак, он ничего не сказал. И, поразмыслив над проблемой несколько минут, решил, что Торамана, вероятно, прав.

- Сообщи мне, если услышишь что-нибудь неладное, - приказал он и ушел. Он не видел причин оставаться до тех пор, пока последние части армии Дамодары не скроются из виду со стен. Пусть йетайский варвар, если он захочет, найдет слово «честь» в этом великолепном зрелище пыли, задов животных и куч навоза, которые они оставляли за собой.

* * *

Торамана оставался на зубчатых стенах до тех пор, пока армия не скрылась из виду. Однако не из-за каких-либо требований чести. В вопросах лошадиного дерьма он был не большим романтиком, чем Нанда Лал. Или любым другим, если уж на то пошло.

Нет, он сделал это по двум другим причинам.

Во-первых, чтобы убедиться, что он подавил любые признаки юмора до того, как его увидел кто-либо из шпионов Нанда Лала в городе. Или даже хорошее настроение, которым был полон йетайский генерал.

Дамодара, конечно, ничего ему не сказал. Нарсес тоже, если не считать самых смутных намеков. Это не имело значения. Торамана, исходя из своего собственного анализа ситуации, был почти уверен, что Дамодара решил, что время пришло. Причина, по которой он был полон хорошего настроения, заключалась в том, что, если он был прав, это означало, что и Дамодара, и Нарсес очень доверяли ему. Они полагались на Тораману, который делал то, что было необходимо, не нуждаясь в том, чтобы им что-то говорили.

Он бы знал, конечно, если бы его оценка была правильной. Должен был прийти один верный и простой знак.

Итак, он предвидел для себя великое будущее. Предполагая, что он переживет следующие несколько месяцев. Но, если он выживет - да, великое будущее.

И еще большее будущее для его детей.

Конечно, рождение этих детей также зависело от того, выживет ли он в следующие несколько месяцев. Но Торамана был уверенным в себе человеком, и ни о чем таком не думал так сильно, как о своих собственных перспективах выживания.

Это привело его к другой причине, по которой он остался на зубчатых стенах, а именно к необходимости принять окончательное решение по второму по важности вопросу, с которым он столкнулся.

Он быстро пришел к этому решению. Быстрее, чем он ожидал. Возможно, странно. Обычно Торамана не был склонен к экспериментальным причудам. С другой стороны, новые времена требовали новых мер.

Однако еще более странным было чувство облегчения, которое принесло это решение.

Почему? Он задавался этим вопросом. На мгновение испугавшись, что он, возможно, был заражен декадансом, который он видел вокруг себя. Но вскоре он решил, что никакой инфекции не было. Просто..

И как это было странно! Он действительно с нетерпением ждал этого.

Действительно, новые времена.

* * *

В тот вечер, как он делал каждый вечер с тех пор, как она прибыла в Бхаракуччу, Торамана явился в покои, где его суженая поселилась в большом дворце.

За пределами покоев, конечно. Помолвлен ты или нет, о неприличии не могло быть и речи. Даже после того, как появилась Индира и они начали свой обычный променад по садам, за ней последовал небольшой отряд высохших старых сопровождающих и три воина-раджпута. Естественно, члены клана Раны Шанги.

Первые несколько минут их разговор был праздным. Обычная бессмысленная болтовня. Бессмысленная, по крайней мере, по своему содержанию. Истинная цель этих прогулок состояла просто в том, чтобы позволить жениху и его будущей невесте хотя бы немного познакомиться друг с другом. Какими бы чопорными они ни были, даже раджпуты понимали, что необходимая функция первой брачной ночи упростилась бы, если бы супругам не приходилось ощупывать голоса и тела друг друга.

Через некоторое время Торамана прочистил горло.

- Ты умеешь читать?

Глаза Индиры расширились. Торамана ожидал этого. Однако ему было приятно