Рождение звезды 2 - Асаэ

Кабинет Ольги Дмитриевны, был наполнен напряженным молчанием после того, как аргументы Саши повисли в воздухе, не встретив понимания. Педагогический состав смотрел на него с выражением глухого неодобрения и растерянности.

Видя, что общий разговор зашел в тупик, Саша сделал последнюю попытку.

— Ольга Дмитриевна, разрешите обратиться к вам наедине? Пять минут.

Директор, с облегчением прервав неловкую паузу, кивнула.

— Конечно, Саша. Коллеги, пожалуйста, оставьте нас наедине.

Завуч, завхоз и классная руководительница, с недовольным видом, вышли из кабинета. Дверь закрылась. Ольга Дмитриевна с обреченным вздохом опустилась в свое кресло, и Саша вдруг увидел не начальницу, а уставшую, загнанную в угол женщину.

— Ну, говори, Александр, — произнесла она тихо, без прежней напускной строгости. — Я тебя слушаю.

— Ольга Дмитриевна, давайте говорить откровенно, — начал Саша, присаживаясь на край стула. — Вы же умный и опытный руководитель. Вы прекрасно понимаете, что мое участие в конкурсе самодеятельности — это профанация. Это будет плохо и для меня, и для школы. Меня обвинят в том, что я отбираю победу у детей. А школу — в том, что мы выставляем профессионала против любителей. Это ударит по репутации и моей, и вашей. Мы оба в проигрыше.

Ольга Дмитриевна закрыла глаза на мгновение, а потом посмотрела на него с беспомощной искренностью, которую тщательно скрывала до этого.

— Я всё понимаю, Сашенька, поверь ты мне. Я всё понимаю... Но это... — она беспомощно повела рукой, указывая куда-то в потолок, — это распоряжение свыше. Из РайОНО. Прямой телефонный звонок. «Обеспечить участие Семенова А. в смотре.». Я не могу его проигнорировать. На меня спустят всех собак, вплоть до снятия с должности. Понимаешь? У меня связаны руки.

Ледяная догадка начала шевелиться в сознании Саши. Слишком уж всё было топорно и прямо. Это не было просто глупостью чиновников от образования.

— Ольга Дмитриевна, а если... — Саша задумался на секунду, подбирая слова. — Если мы формально выполним это распоряжение, но сделаем это правильно? Что, если школа выставит на конкурс настоящую самодеятельность? Танцевальный кружок, хор, чтецов — тех, для кого этот смотр и создан. А меня... а меня мы представим вне конкурсной программы. Как почетного гостя, как приглашенную звезду, которая дает небольшой подарок публике в конце мероприятия. Я исполню одну песню, но меня не будут оценивать. Так мы выполним распоряжение — я выступлю. Но при этом не унизим ни конкурс, ни других детей, ни себя.

Лицо Ольги Дмитриевны постепенно прояснялось. В ее глазах зажегся огонек надежды.

— Вне конкурса... Как специальный гость... — она повторила, обдумывая. — Да... Это... это идея. Это действительно может сработать. Формально — ты выступил. Фактически — все остаются при своих. И конкурс остается честным. Да, Александр, это гениально и просто!

Она даже улыбнулась, впервые за весь разговор — искренне и с облегчением.

— Спасибо тебе, Саша. Ты настоящий дипломат.

Выйдя из кабинета, он пошел по пустынному коридору, но в душе у него не было ни облегчения, ни радости. Слишком уж ловко и цинично была построена эта ловушка. Слишком явно пахло провокацией.

«Распоряжение свыше... Обеспечить участие...»

Мысли крутились в голове, складываясь в тревожную мозаику. Вчерашний визит «товарищей», сегодняшний ультиматум... Это не было случайностью. Это был четкий, продуманный план. Заставить его, члена Союза композиторов, выступить на школьном конкурсе. А затем либо обвинить в неспортивном поведении, если он победит, либо публично унизить и дискредитировать, если его «случайно» засудит подконтрольное жюри, отдав победу кому-то другому. И тогда вопросы посыплются не только к нему, но и к его покровителям — Фурцевой, Брежневу. «Смотрите, вашего протеже обычные школьники обошли! Он и композитор-то никакой!». А еще был вариант если бы он отказался от участия, могли бы начаться разговоры что Саша не Советский человек, не комсомолец, заразился всякими буржуазными идеями, зазведился наш Сашенька.

Ледяной ком сжался у него под ложечкой. Это была не просто глупость районного отдела образования. Это была тонкая, ядовитая игла, запущенная откуда-то очень сверху. Возможно, от самого Хрущева, или какого то инициативного прихвостня его. Обязательно надо встретится либо с Фурцевой либо с Брежневым им надо узнать об этом.

Он вышел на школьное крыльцо и глотнул майского воздуха. Солнце светило так же ярко, но теперь его свет казался Саше обманчивым и колючим. Он понимал, что его маленькая победа и найденный компромисс — это лишь отсрочка. Игра только начиналась, и правила в ней диктовал не он.

Смотр самодеятельности и тени у кромки сцены

Утро пахло Москвой — пылью первых по-настоящему жарких дней, сладковатым ароматом цветущих яблонь из детского сада и густым, наваристым духом