Инженер Петра Великого 10 - Виктор Гросов

проявлением этой угрозы. Вы отправили в самое сердце Московии лучших солдат Европы, чтобы вырезать заразу в зародыше. И что в итоге? — Харли сделал паузу. — Они были уничтожены не в честном бою. Это уже не война, ваше сиятельство. Это колдовство какое-то.

Принц Евгений скомкал бумагу и с силой швырнул ее в камин.

— Это не колдовство, милорд, — прошипел он. — Это доктрина тотального технологического превосходства, против которой бессильны и муштра, и отвага. Я изучал донесения. Они создали оружие, которое делает солдата ненужным. Они превратили поле боя в бойню. И пока мы не поймем, как работает их разум, мы будем проигрывать.

— Именно, — Харли обвел всех цепким взглядом. — Разум. Вот наша цель. Пока мы пытаемся играть по непонятным нам самим правилам. Посему я предлагаю прекратить действовать разрозненно. Полагаю, пришло время напомнить Европе, что цивилизация — хрупкая конструкция, которую нужно защищать. И защита эта должна обрести имя. Благородное имя.

Губы Мальборо скривились в презрительной усмешке.

— Слова, Харли. Бумажки. Царь Петр утрется этими декларациями.

— Разумеется, — невозмутимо согласился Харли. — Это фасад. За которым мы подготовим наш истинный ответ. Каждый из присутствующих здесь пострадал от этого выскочки. И каждый получит свой кусок отмщения. Голландские господа, которые так любезно предоставили нам свои дома, — Харли кивнул в сторону голландца, — вернут себе контроль над рейнской торговлей. Принц Евгений получит возможность изучить и превзойти их военную машину. А Англия… — он позволил себе тонкую улыбку, — вернет себе репутацию и поставит на место зарвавшегося дикаря, посмевшего сунуть нос в дела первой морской державы мира.

Он выпрямился.

— Мы не будем объявлять им войну. Мы заманим их в ловушку здесь, в Гааге. И когда они окажутся на нашей территории, отрезанные от своих заводов и армий, мы нанесем удар по их мозгу. Наша цель — этот петровский мясник, Петр Смирнов и его команда. Заполучить их секреты и их инженеров. Или уничтожить. Раз и навсегда.

В камине с треском лопнуло полено, осыпав решетку дождем искр. Каждый из присутствующих взвешивал предложение. Собравшиеся заключали не союз равных, а заговор хищников. И эта общая ненависть, их объединяла сильнее любых подписанных договоров.

— Итак, к делу. — Голос Харли заставил Мальборо оторваться от созерцания огня, а Савойского — от своих мрачных мыслей. — Просто так уничтожить Смирнова не получится. Наш восточный друг слишком умен для лобовой атаки, поэтому действовать будем тоньше. Я предлагаю четыре одновременных удара и по разным целям. Первый — по их разуму.

Его взгляд остановился на Евгении Савойском.

— Этот Смирнов, как я понял, одержим идеей познания. Собирает гениев, соблазняя их кошельком и сложными задачами. Что ж, мы дадим ему самую сложную. Через два дня в Гаагу под видом гонимого ученого прибудет некий Дени Папен.

— Французский механик? — в голосе Савойского прозвучало презрение. — Тот, что балуется с паровыми игрушками? Чем он может быть полезен?

— Тем, что он гений, ваше сиятельство. И тем, что он наш, — на губах Харли промелькнула тень улыбки. — Он привезет с собой чертежи своего нового парового котла. Изобретение изящное, однако с одним скрытым, фундаментальным изъяном. Его задача — «случайно» познакомиться с русскими механиками. Пожаловаться на судьбу и «нехотя» показать свои наброски. Русские не устоят перед соблазном улучшить чужой механизм. Увлекутся. И в процессе, пытаясь устранить наш дефект, неизбежно раскроют собственные секреты. Папен проникнет в самое сердце их технологии. Мы заставим их разум работать на нас.

Нетерпеливо побарабанив пальцами по эфесу шпаги, Мальборо прорычал:

— Харли, хватит этих игр! Дайте мне два полка, и я решу все вопросы за один час!

— И что это даст? Повтор Игнатовского? — мягко парировал Харли. — Нет. Грубая сила — последний довод. Второй удар нацелен на их царя. — Положив ладонь на второй лист, он продолжил: — Герцог, как вы полагаете, что больше всего заденет русского царя? Обвинение в трусости или в незаконности его власти?

— Он солдат, — не задумываясь, ответил Мальборо. — Обвините его в трусости, и он вызовет вас на дуэль.

— Именно. Поэтому мы ударим по его короне. На первом же заседании конгресса наши юристы поднимут вопрос о нелегитимности его новоявленного императорского титула. Опираясь на вековые традиции, мы докажем, что это самозванство, оскорбление для всех помазанников Божьих. Мы ждем от него ярости. Любая его несдержанная выходка будет немедленно запротоколирована. Мы выставим его дикарем, не уважающим законы цивилизованного мира.

Тон Харли стал еще более бесстрастным, когда он взял третий лист.

— Третий удар — для публики. Для тех, кто не разбирается в титулах, зато чувствует сострадание. Завтра на центральной площади мы представим Европе доказательства их «бесчеловечности».

— Ваш «гуманитарный трибунал» — это фарс, Харли, — отрезал Евгений Савойский, вскинув голову. — Моих солдат истребили, а вы предлагаете устраивать театр. Где гарантии, что Европа поверит в этот спектакль, а не посмеется над нами? Да и зачем нам мнение черни?

— Европа поверит в то, что захочет увидеть, ваше сиятельство, — ответил Харли. — А она хочет видеть русских чудовищами. И именно чернь может сыграть свою решающую роль. Мы дадим ей пищу для воображения. На площади выступят «жертвы». Ветераны, врачи… Россия больна, и ее болезнь заразна.

Мальборо задумался.

— И наконец, четвертый удар, — Харли взял последний лист, — деньги. Это работа для наших голландских друзей. Пока мы будем разыгрывать наш спектакль здесь, в Амстердаме и Лондоне начнется другая война.

Его взгляд впился в неприметного голландца, вжавшегося в кресло.

— Ваши крупнейшие торговые дома, по нашему сигналу, публично отказываются принимать к оплате документы русской «Общекомпанейской Казны», ссылаясь на «чрезвычайные политические риски». Мы должны создать панику. Одновременно наши агенты начинают агрессивную скупку угля и фуража во всем регионе. Цены взлетят до небес.

— Они приехали на своих машинах, милорд, — пролепетал голландец. — Им нужно топливо.

— Вот именно, — кивнул Харли. — Мы лишим их топлива и денег. Парализуем их стальную армаду, превратив ее из грозного оружия в груду бесполезного железа. И тогда они будут вынуждены прийти к нам. Просить кредиты. На наших условиях. Мы накинем на их шею золотую удавку.

Элегантный план не оставлял русским ни единого шанса, нанося удары одновременно по всем фронтам.

— А если… — подал голос Мальборо, — если все это не сработает?