Обратная сторона серебряной монеты - Виктор Робертович Лебедев

Часовщик покачал головой.

– Это твоя дверь, Ваня. Твой путь. И он отличается от моего пути.

Ваня подошел ко входу в нише, пришлось наклониться, так как дверь едва достигала его груди в высоту. Ничего особо примечательного – полукруглая створка с маленьким мутным зеленоватым окошком, грубые доски, сколоченные вместе гвоздями с огромными шляпками, блестевшими в мягком свете комнаты, ручка в форме головы невиданной птицы, у которой в клюве зажато огромное бронзовое кольцо.

Ваня провел рукой по шершавой деревянной поверхности, нажал на дверь – та не сдвинулась ни на дюйм. Пригляделся внимательнее и растерянно повернулся к мастеру часовых дел.

– Но здесь…замок, она закрыта.

– Хм, – озадачился Часовщик. – Ну не беда. Выточу тебе ключ, – он кивнул на токарный станок на верстаке.

– Но как вы можете выточить ключ, замок от которого не видите, как и саму дверь?

Часовщик усмехнулся.

– Не переживай, Ваня. Дело мастера боится. Я выточу ключ, который откроет любой замок. Это лишь дело времени. Подожди еще немного, задача совсем не сложная.

Споро заработал станок, раскручивая обороты, мастер часовых дел взял заготовку и принялся вытачивать канавки и секреты на металлической пластине.

– Держи!

Ваня схватил новый ключ, еще не остывший. Металл приятно грел пальцы, но не обжигал. Парень осмотрел небольшое произведение искусства, с недоверием взглянул на дверь в нише.

И в этот момент раздался стук. Требовательный. Он доносился с противоположной стороны комнаты, откуда пришел Ваня. Кто-то желал войти сюда, и у парня не возникло ни тени сомнения в том, кто бы это мог быть.

– Иди, тебе пора, – негромко сказал мастер часовых дел.

– Но вы…

– За меня совсем не нужно переживать, мне никто не способен причинить здесь вред. И никто не способен войти сюда без моего приглашения или разрешения. Но все же лучше будет, если я открою к тому моменту, как ты исчезнешь, чтобы отвадить подозрения. Ступай же! У тебя получится, просто меньше оглядывайся и иди своей дорогой. Только вера выведет тебя на верный путь.

– Спасибо! – парень с благодарностью взглянул на мастера часовых дел, кивнул ему. Добрее человека сложно было представить в жизни.

Ваня вставил ключ в замочную скважину – он вошел легко, будто нож погрузился в подтаявшее масло. Провернул, щелкнул механизм, отворяя дверь. За дверью угадывалась небольшая площадка, от которой начиналась лестница.

– А куда ведет эта лестница? – Ваня задрал голову и разглядывал тающие в дымке кривоватые выкрашенные в белый цвет деревянные перекладины ветхой лестницы.

Часовщик усмехнулся.

– Очевидно же. Наверх.

ЭПИЛОГ

Ваню окутала тишина. Он обернулся – никакой двери за спиной уже в помине не было. Все произошедшее только что можно было бы списать на больное воображение, если бы не карманные часы на цепочке в руке. Ваня сунул их в передний карман джинсов. Получается, куда бы он сейчас ни попал, он только что своими руками отрезал путь к отступлению. А куда отступать? Прямо в руки врага Мистера Контроля? Ну уж нет! Что же будет с Часовщиком? Мастер часовых дел сам сказал, что ему ничего не угрожает, и Ваня был уверен, что тот не солгал.

Коллектор со своим негостеприимным туннелем остался позади. Здесь не царил сумрак, но и открытых источников света Ваня не заметил. Просто был свет, теплый и приятный, и была лестница. «Не бывает так, чтобы лестницы никуда не вели», – подумал Ваня. – «Посмотрим, куда меня приведет эта».

Протестующе заскрипела окрашенная белой краской доска под ногой – Ваня взялся за перила и сделал первый шаг в неизвестность. Он поднимался, забыв о страхе, и его вела вперед надежда на скорый исход. Плавали в белесой дымке вокруг лица, узнаваемые и незнакомые. Гор в неизменных черных очках с тлеющей сигаретой, решительный и рвущийся навстречу опасности. Аксинья, хитрая и холодная красавица, а ведь ее холод оказался всего лишь ширмой, защитой, чтобы посторонние не могли прочесть ее словно раскрытую книгу. Мистер Контроль, расчетливый и убийственно спокойный, не знающий жалости и сострадания, надзиратель и система в одном лице. Илья-Смотритель, мудрый наблюдатель и хранитель знаний, хозяин самого светлого места в этом мире. Мастер часовых дел, добрый, отзывчивый, честный человек с золотыми руками, благодаря которому путь Вани все еще продолжался. Девушка из телефона, ее образ был размытым, но отчего-то ярким пятном выделялись огненно-рыжие волосы. Водяник со своей свитой, Пушистик, рвущийся в последний бой.

Плыли и образы смутно узнаваемые или совершенно не узнаваемые. Словно выудили их из снов, или просто воображение подкинуло. Щуплый паренек, без умолку что-то говоривший. Огромный детина с мальчишеским лицом. Косматые громадные прямоходящие обезьяны. Снующие и вертлявые офицеры в темно-синих фуражках. Дико кричали и вспарывали воздух над головой громадные уродливые птицы. А над всем этим висел плотный непроглядный туман, постепенно сжимающий свои объятия, рвущийся к Ване сквозь заслоны лиц и образов.

Ваня шагал и шагал, не сбавляя темпа, по лестнице, как будто повисшей в пустоте. Каждый шаг – ступенька, каждый шаг – как восхождение на эшафот, и каждый шаг – как новая надежда. Гибельный и исцеляющий одновременно. Мысли роились словно пчелы в улье, копошились и гудели, но никак не могли прийти к общему знаменателю. Ваня устал, физически и морально, но не собирался сдаваться. Не сейчас, когда кажется, что цель так близка.

Ваня чувствовал, что это был его путь, и он должен пройти его от начала и до конца. Иначе нельзя, иначе не простит себе. Ведь глубоко в душе он всегда знал, что мир не так прост, что нельзя измерить его рулеткой и объяснить известными законами. В груди росла уверенность в собственных силах – он непременно справится, что бы там ни было. И совсем не хотелось думать, что в любую секунду за руку может схватить Мистер Контроль, стащить вниз, опутать чарами и раздавить волю. Бежали минуты, крутилось колесо времени, толкало вперед Ваню. Мышцы ныли от напряжения, спина вспотела, ноги вопили об усталости, но останавливаться было нельзя, потому что Ваня знал, если он присядет хоть ненадолго – уже может не подняться. Небольшой отдых сейчас был равносилен отступлению, присесть – означало выбросить белый флаг и открыть ворота замка неприятелю. И чтобы хоть немного отвлечься, Ваня запел, точнее забурчал себе под нос где-то услышанную песню, в которой было все: любовь, верность, сила духа, борьба, страсть. Под этот ритм шлось чуть легче, совсем на йоту, но этого хватило на финальный отрезок пути.

Он не сразу заметил, как кончилась лестница. Занес