Леонид. Время выбора - Виктор Коллингвуд

— Пять машин мы берем готовыми, это не обсуждается, — парировал я, не давая ему перехватить инициативу. — А вот лицензия…

В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь далеким, утробным гулом цехов. Я сделал вид, что мучительно калькулирую в уме, хотя считать было нечего. В карманах, метафорически выражаясь, гулял ветер. Казна Микояна не резиновая, а лимиты Сталина — и вовсе дамоклов меч. Каждый доллар, отданный здесь, в Огайо, означал, что мы не купим лишнюю лампу для радара или чертеж для авиации. А они, все-таки, более приоритетны.

— Я вас услышал, мистер Данн. Предложение честное. Но у меня есть указания от Москвы, и они жестче, чем ваши легированные стали. Двадцать пять тысяч наличными. Здесь и сейчас. И ни центом больше. Увы, это потолок.

Данн нахмурился, его лицо окаменело. Он уже открыл рот, чтобы возразить, но я поднял ладонь, останавливая поток возмущений.

— Оставшуюся сумму — эти пять тысяч и аванс по роялти — мы закроем товаром. Вы наверняка знаете, чем богата наша страна. Строевой лес, сибирская пшеница твердых сортов. Или пушнина — соболь, норка. Меха у нас лучшие в мире.

Коммерческий директор «TOККО», до этого момента сохранявший маску вежливого интереса, скривился так, будто проглотил лимон.

— Мистер Брежнев, при всем уважении… — в его голосе сквозила усталость человека, вынужденного объяснять очевидное дикарям. — Посмотрите в окно. Мы — машиностроительная компания в сердце Огайо. Что нам делать с вашей пшеницей? Печь булки для рабочих? Или, может, прикажете накинуть соболиные шубы на токарные станки, чтобы они не мерзли зимой? Нам нужны активы, которые работают на бизнес, а не шкурки убитых зверей. Бартер исключен.

— Ну что же — вздохнув, произнес я, — это справедливо. Жаль, что мы не смогли договорится. Пойдемте, Дмитрий Федорович!

Мы встали. Лица американцев вытянулись. Черт, приятно наблюдать живые эмоции вместо этого вечного улыбчатого оскала!

— Постойте-ка, — сделал я вид, будто вспомнил что-то важное. — Дмитрий Федорович, а мы захватили с собой рекламу «Энимс»?

— Кажется, да! — неуверенно произнес Устинов.

— Давайте покажем их нашим гостеприимным хозяевам! Будем считать, что это последний шанс заключить сделку!

Кожаный портфель щелкнул замками. На свет появилась синяя, пахнущая типографской краской папка с логотипом ЭНИМС. Экспериментальный НИИ металлорежущих станков за эти годы не стоял на месте, изготовив десятки моделей интереснейшего металлорежущего оборудования. Пожалуй, тут мы могли кое-чему научить американцев.

— Взгляните сюда, мистер Данн. Мы ведь не только покупаем чужие секреты. Кое-что наши предприятия умеют и сами!

Я развернул чертежи.

— Это концепция агрегатных станков. Унифицированные узлы позволяют сделать высокопроизводительное оборудование прямо под вашу задачу. Вы расширяете производство, не так ли? Что вы скажете, если вместо тридцати станков вам понадобится три?

Данн, забыв о переговорах, подался вперед. Инстинкт инженера сработал в нем быстрее алчности коммерсанта.

— Модульная схема? — произнес он, и в его голосе прорезался неподдельный интерес.

— Именно. Смотрите, Уильям. Вы делаете коленвалы. Вам нужно сверлить масляные каналы, фрезеровать торцы, делать шпоночные пазы. Покупать под каждую операцию специальный станок у «Цинциннати» или «Хелд» — это безумные деньги. А мы предлагаем конструктор.

Я постучал карандашом по схеме литой станины.

— Вы берете нашу станину — отличный советский чугун, гасит вибрацию так, что можно стакан с водой ставить. На неё, как кубики, монтируете наши унифицированные силовые головки — сверлильные, расточные, фрезерные. Сами собираете конфигурацию под конкретный вал. Надо перенастроить линию? Сдвинули головки, поменяли инструмент — и готово. Десять станков по цене одного!

Это сработало. Я увидел, как за стеклами очков мистера Уитворда защелкал невидимый калькулятор. Конечно, он прекрасно знал, сколько крови и денег стоит заказ уникального оборудования. А тут русские предлагают дешевое, «дубовое», неубиваемое литье и готовые узлы, из которых механики соберут хоть черта лысого.

Он поднял глаза на босса. Тот пожал плечами, перестал морщиться и, кажется, тоже прикинул выгоду: железо — это актив. Железо можно пустить в дело. В любом случае, это много интереснее зерна и мехов!

В конце концов, Данн резко выдохнул и с размаху ударил ладонью по столу.

— Ладно! Черт с вами, мистер Брежнев. Убедили. Может, вы и чертов большевик, но при этом вы еще и толковый механик, а это я уважаю.

Он продолжил, протягивая руку:

— Двадцать пять тысяч кэшем — сейчас. Разницу в пять тысяч и первый взнос по роялти закрываем поставкой. Пять комплектов этих ваших… агрегатных монстров. Спецификацию подберем так, чтобы я мог сверлить валы для «Геркулеса». Но если чугун окажется с кавернами — верну всё в Москву за ваш счет! Идет?

— По рукам, — я с трудом удержал победную улыбку, которая рвалась наружу. — Качество гарантирую. Контракт подготовят специалисты «Амторга». Я дам им все необходимые указания!

Мы вышли из душного офиса Данна в приподнятом настроении. Это была двойная победа. Удалось не просто сэкономить драгоценную валюту, но и, черт побери, протащить на этот надменный американский рынок нашу, советскую продукцию.

— Видишь, Дима, как тут делаются дела? — произнес я, вдыхая пахнущий дымом воздух Кливленда. — Иногда вовремя показанная фотография стоит пятнадцать тысяч долларов!

Глава 15

Из Кливленда, отправив специалистам «Амторга» данные о параметрах сделки, мы ночным поездом отправились в Чикаго.

Едва мы вышли из вагона на закопченный перрон вокзала Ла-Саль, как на нас обрушился гул, лязг и тот самый специфический, ни с чем не сравнимый запах. Смесь озерной сырости, паровозного дыма и тяжелого, сладковатого духа рек крови, который ветер приносил с юга, со знаменитых боен. В общем, если Нью-Йорк был финансовым мозгом и витриной Америки, то Чикаго можно было назвать ее мускулистым, пропитанным потом и копотью сердцем.

Мы взяли такси до набережной. Устинов, прильнув к окну, молчал, подавленный масштабом. Машина выскочила на Мичиган-авеню, и перед нами развернулась панорама озера, больше похожего на свинцовое море.

— Отель «Стивенс», сэр, — буркнул таксист, сворачивая к циклопическому зданию, занимавшему целый квартал. — Приехали.

И тут я увидел то, что заставило сердце дрогнуть. Над помпезным козырьком входа, рядом со звездно-полосатым флагом США, на ветру билось ярко-красное полотнище с золотой звездой, серпом и молотом.

— Глазам не верю… — прошептал Устинов. — Наш флаг? Здесь?

— Наш, наш, Дмитрий Федорович, — подтвердил я, глядя на алое полотнище, дерзко